— Я — трудный клиент? Он конченый идиот, если подумать себе позволил, что я даже гипотетически могу стать его клиентом. У меня с этой тварью ничего общего больше никогда не будет.
Возможно я знаю гораздо меньше, чем рассказал мне Виноградов о их вражде. Лютая ненависть исходит от Саблина. Возможно даже, что это что-то личное, и дело не только в бизнесе.
— Я вас предельно поняла.
— Он заставил тебя пойти ко мне после того, как получил мой отказ от секретаря?
— Нет… Я сама. То есть он давил, но… у меня у самой была цель убедить вас, ведь у нас правда есть эксклюзивное предложение для вас и… А уже неважно. Я просто искренне прошу прощения. Мне не стоило приходить.
Тороплюсь встать, выйти из-за стола, но тут Вита возвращается.
— Ты уже уходишь? — спрашивает меня девочка уже с грустными глазами.
— Обед уже кончился, Вита. Мне пора к себе на работу, — кидаю взгляд на ее отца, который тоже поднялся. — Была очень рада с тобой познакомиться, — чуть склоняюсь к девочке. — Не грусти. До свидания, — последнее с кивком адресую Саблину, после чего спешу сбежать из пиццерии.
***
— А я знал, что ты провалишься! Чувствовал! — рявкает разъяренный Виноградов. — Нет, чтобы работать, как надо…
— Павел Георгиевич, — смею его перебить, — вы прекрасно понимаете, почему так случилось. Моей вины во всем этом нет. Он даже слушать меня не стал. Ему противно все, что связано с вами. Дело не в моем профессионализме! Вы через многих людей переступили, а теперь хотите, чтобы эти же люди вас…
— Замолчи, Чарская! Ни слова больше! Поняла меня?!
Правда глаза колет.
— И что теперь? Уволите меня? Хорошо. Без проблем. Я сама заявление напишу. Сегодня же соберу свои вещи, найдете кого-то другого на мое место.
— Ты мне горячку не пори! Просто слушай, что я говорю!
— Я до сих пор слушала, но больше, прошу вас очень, не нужно меня отправлять к людям, которые лично вас ненавидят.
Голова начинает нереально гудеть. Скорей бы уже это закончилось. Я хочу домой, и сразу в постель. Нет, сначала сменю постель на свежую, а потом лягу. И просплю до завтрашнего утра, не меньше. Забыть хочу все это, как кошмарный сон.
— Я думал, что сработает. Ты… ты очень похожа на бывшую Саблина. Прямо… сильно.
Слова Виноградова действуют на меня как ведро с ледяной водой, как сильный удар по голове!
— Это как вообще понимать, Павел Георгиевич? — чуть ли не задыхаюсь. — Не на то ли вы намекаете…
— Ну уймись… — отмахивается рукой.
— Нет, не уймусь, Павел Георгиевич! — подрываюсь с мягкого стула. — На работе я задействую только свои профессиональный навыки. Я себя не продаю. И не стала бы заключать сделку на основании чьей-либо симпатии ко мне!
— Всем нам приходится себя продавать, дорогая моя. Всем!
— Я себя ни разу не продавала.
— Ни разу?..
— Представьте себе.
— А что здесь не так давно Богдан Барсов делал? Девушки говорили, что он к тебе заходил.
Кто-то его узнал из наших…
— Это не имеет отношения к работе. И я его не приглашала.
— А я не про то, моя дорогая. Когда имеешь дело с такими людьми, неважно в каком вопросе, то всегда приходится платить, — скалится босс и падает в свое кресло. — Свободна. С завтрашнего дня продолжай делать то, что тебе легко. Я понял, что карьерная лестница тебя не интересует.