Его вообще не трогает, что я говорю. По лицу это вижу. Взгляд совершенно равнодушный, отчасти насмешливый. Потому что треснула холодная кукла, вместо нее теперь перепуганная девчонка.
— Не надо жалеть. Надо просто принять меня таким, какой я есть.
— Представь себе даже не собираюсь, — огрызаюсь. — Руки убери от меня. Я сейчас же уезжаю. И не смей меня больше преследовать.
— Чего ты хочешь? — серьезно.
— Ничего!
— Ладно… Чего ты хотела? Чтобы я вился у твоих ног, ничего не получая взамен? Или что я буду ради наших редких встреч без взаимности весь твой?
— Ты не можешь быть всем моим. У тебя есть Ангелина.
— Так в ней дело?
— Нет.
— Тогда не думай о ней, — жестко. — Я больше не хочу слышать ее имени. Не упоминай.
— Не собираюсь, ведь я ухожу, — кручу запястьями. — Синяки будут! Пусти уже меня! — психую.
— Ты не пойдешь никуда.
Меняю тактику. Расслабляю руки. Не вырываюсь. Но его хватка не слабеет.
— Напрасно. Только же что стало понятно, что ничего не выйдет у нас.
— Я думаю иначе, — говорит он и, отпустив одну мою руку, касается моей щеки, обжигая ее своим прикосновением. Все тело прошибает, а внизу живота почему-то сводит. Я и забыла каково это, когда касаются. Это словно что-то из другой жизни и не со мной было. И это ненормально. — Наша маленькая перепалка подтверждает это.
— Это не маленькая перепалка, — хватаюсь за его руку на моем лице, но не могу ее убрать, не хватает сил. Ряд попыток не увенчаются успехом. — Убери…
Но вместо этого, спустя всего секунду, он накрывает мои губы своими, тут же с напором проникая языком мне в рот, вдавливая меня затылком в свою ладонь, которую положил туда за мгновение до этого. Можно подумать, что так он заботится обо мне, чтобы мне не было больно упираться в стену, но спасибо я ему за это не скажу, когда смогу прекратить это безумие.
Это не то, чего я хотела! Не то! Но все обернулось против моих планов, едва все началось!
Моя жалкая борьба, мои руки на его груди, конечно же, ничего не дают, и я чувствую, как начинаю сдаваться. Хочу не хочу, но я не могу не думать о том, что его близость мне приятна, как и его влечение ко мне. Больше ни о чем не думается, а злость как-то даже отступает.
Мужская рука с моего лица соскальзывает вниз, ложится на мое оголенное плечо, чуть сжимает его. Он продолжает делать все для того, чтобы я поплыла. Что и происходит: колени подгибаются, тело немеет, а из груди вырывается невольный стон.
Глава 29.
Какое-то время я продолжаю быть в его руках податливой куклой, которая, казалось бы, сдалась, после чего каким-то чудом беру себя в руки, отрезвляюсь, заставляю себя снова разозлиться на него и резко поворачиваю голову в сторону, тем самым разрывая вынужденный поцелуй. Его влажные, горячие губы проскальзывают по моей левой щеке, а я, тяжело дыша, продолжаю держать голову в стороне. Больше я ничего не могу, что бы ни делала.
— Я не хочу, — чеканю твердо, чтобы дать ему понять, что это никакие не игры. — Отпусти меня…
— Куда тебя отпустить?
— Я полечу домой.
— Нет.
— Будешь удерживать меня? — резко поворачиваю голову. — Ты серьезно?
— Этой ночью ты не уйдешь отсюда.
— Этой ночью я и спать с тобой не буду. Так что зря стараешься.
Его испытующий взгляд заставляет кровь в жилах стынуть, но я не отвожу своего взгляда. Увидь он, что я сомневаюсь, точно продолжит давить.