— Бесспорно. Смотри, кто-то уже единился за березами.
Мы смеемся. Да, пар в нашем классе оказалось немало. И самое интересное, что многие так и живут друг с другом.
— Что Олег хочет от тебя?
— Поговорить. Ну и простить я его должна. Прям обязательно.
— Наивный. Такое разве можно простить.
— Я даже не хочу вспоминать, что я пережила.
— Я помню, ты даже чуть вуз не бросила. Вообще не могла сосредоточиться на учебе.
— Я не ожидала, что предать могут сразу все близкие люди. Тем более родная мать.
Я вздыхаю. Воспоминания так и лезут в память. Но я старательно отгоняю их прочь. Нельзя впадать в уныние.
— Смотри, идет сюда с бутылкой и бокалами. Мне, наверное, придется вас покинуть. Крис, не сердись. Но может вам правда стоит поговорить? И ты уже окончательно все отпустишь?
— Возможно, ты права.
Олег заходит в беседку. Ставит бутылку и бокалы. Наливает вино. Лена берет бокал, что-то говорит веселое и уходит.
— Наконец, мы одни, — произносит он.
Я сижу и не смотрю на него. Медленно поворачиваю за ножку бокал. Вино в сумерках становится совсем темным.
— Олег, мы давно расстались. У каждого из нас своя жизнь. Никаких претензий, вопросов, недосказанности у нас друг к другу нет.
— Есть. Ты же уверена в том, что во всем виноват я.
— У меня есть варианты? — хмыкаю я.
— Пойми, — он вскакивает с деревянной скамейки, — я не мог пойти против твоей матери и своих родителей. Ты же прекрасно знаешь, что она у тебя авторитарна.
— А я как раз готова была пойти. И готова была даже уехать. Но уехал ты.
— Они не оставили мне выбора.
— Мы ведь любили друг друга.
— Твоя мать считала, что я тебе не пара. И никогда не смогу обеспечить тот уровень, к которому она стремилась. Она мне так и заявила в тот вечер.
— Знаешь Олег, — устало произношу я, — я могла бы понять, если б они тебя запугали, угрожали, но нет. Тебе просто дали денег. И ты взял. Даже не сопротивлялся. Просто взял. И ты все еще хочешь выяснять какие-то отношения? — чувствую, как начинает щипать в глазах. Только этого не хватает. Хорошо темно. Я делаю поспешный глоток вина.
— Я хочу, чтобы ты меня простила. Я был молодой и глупый. Да я струсил. Я подлец и негодяй. Понимаю, что простить такое трудно. Но мне кажется, что нам двоим станет легче жить. Правда. Кристина, я любил тебя. Я тебе никогда не врал. Но на тот момент, я решил, что может твоя мать и права.
— Ты должен был поговорить со мной…
Он садится рядом со мной. Берет мою руку и подносит к губам.
— Надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня.
— Вы с Витей очень похожи, — слезы уже застилают глаза. Я делаю еще один глоток. Глубоко вдыхаю. — Сколько? — наконец выдавливаю из себя фразу. Этот вопрос мучил меня все эти годы.
— Крис, пожалуйста, не надо.
— Сколько? — уже жестче спрашиваю я.