Уже вечер, а Мирон так никуда и не уезжал. Один раз за день мне удалось подслушать его разговор в кабинете. Я успела испугаться, что он с ней связался, но он говорил с Ариной. Отменил все встречи на сегодня.
Я сама его избегаю. То с дочерью, то с Василисой на кухне. Он все пытается выловить меня для разговора, а я, не будучи готовой, продолжаю его избегать.
Но сейчас, потеряв его из виду уже больше чем на полчаса, я начинаю нервничать. Оставляю малышку на Василису и иду на главный балкон.
Его машина на месте. Может, на другой уехал?
Нет, он не уехал бы, не сказав мне. Прекрасно знает, что я таком случае подумаю.
Он где-то в доме или…
Раньше, когда мне было плохо, то я уходила в сад, чтобы побыть наедине с собой. Чтобы он не видел, как мне плохо.
Прежде чем отправиться в сад на его поиски, я пытаюсь отыскать его с балкона. Нахожу. Он в самом его углу. На скамейке.
Тороплюсь туда, а подходя, замедляюсь.
Мирон сидит на скамейке, упирая локти в колени, с накрытым ладонями лицом.
Он ушел сюда поплакать? Понимаю… Не при мне же ему это делать.
— Не помешаю? — выдаю себя.
Мирон тут же отрывает ладони от лица. Нет, слез я не вижу. Ему просто плохо, и он хотел одиночества.
— Нет.
— Извини… Я просто переживала за тебя.
Мирон коротко косится на меня, после чего устремляет взгляд в землю. Думаю, он обижен, что я весь день его избегала. Я уже и сама об этом жалею. Он ведь ничего не сделал. Ничего такого, что должно было заставить меня в нем сомневаться. А я словно отвернулась от него.
— Я все понимаю, Мирон. Правда, — судорожно выдыхаю, представляя, что там у него сейчас на душе. — Она поступила…
— Ты не то думаешь, Лиля, — хрипло отвечает Мирон. — Мне плевать, как она поступила. Мне не плевать, как поступал я. С тобой.
— Что?
Подорвавшись со скамейки, Мирон подходит ко мне с сумасшедшим взглядом и немного раскрасневшимся лицом.
— Я жизнь тебе испортил. Из-за нее. Я думал… думал… — внезапно ударяет низом ладонью себе в лоб. — Да я идиот, похоронивший пустой гроб!
— Т-ты, — в растерянности, — ты все исправил.
— Прошлого не исправить, Лиля, — выпаливает и поворачивается ко мне спиной. — Я мучил тебя… Мучился сам… Из-за чего только...
— Пожалуйста, не надо, Мирон. Я знаю, что ты сейчас делаешь. Не надо! Чувство вины снова сделает из тебя того самого человека, каким ты был несколько лет назад. Я тебя простила. То, что она жива, не меняет этого. Ты только себе честно признайся в том, что…
— Нет, Лиля, нет, — поняв, что я имею в виду, он тут же поворачивается ко мне лицом и крепко берет за плечи. — Я люблю тебя. Ты можешь не верить, сомневаться в этом до конца жизни…
— Я верю, — произношу совершенно искренне, положив ладонь ему на сердце. — Прости, что так себя повела. Я просто испугалась…
— Глупая ты моя… Тебе нечего бояться, — сжимает мою руку на своей груди. — Пойдем в дом… Уже прохладно. Не хочу, чтобы простудилась.
— Пойдем…
Взявшись за руки, мы медленно направляемся к дому, оставляя позади все. Теперь наконец-то все.
Месяц с лишним спустя