— Круто, — она звякнула своим бокалом о мой.
— Скорее глупо, — парирует Крей, как самый плохой помощник. — Если ты веришь, что эти детские попытки изменят Илая в лучшую сторону, значит, ты ничему не научилась в прошлом.
— Дай ей выпустить пар, Крей, — она погладила его по плечу. — Она не помнит последние два года.
— Это не дает тебе права вести себя как испорченное отродье, Ава.
Я сглатываю, его слова задевают меня сильнее, чем должны.
— Крей! — Анни ругает его.
— Ты сегодня используешь слишком много его энергии, Крей-Крей. Если бы я хотела, чтобы меня унижали, я бы осталась с ним.
— Я просто говорю, что ты потерялась, и я понимаю тебя, — его голос смягчается — настолько, насколько он способен. — Но ты неправильно подходишь к решению этой ситуации. За последние несколько лет всякий раз, когда ты доставляла неприятности, он ставил своей задачей отплатить в десять раз хуже. Не думаешь ли ты, что пришло время попробовать другую тактику, особенно после того, как ты связала себя с ним узами брака?
Я поджала губы, прежде чем сказать, что не знаю другого выхода. Не помогает и то, что последние несколько взаимодействий оставили во мне гору смятения и болезненную тоску.
По чему, я не знаю.
— Узы можно развязать, — бормочу я вместо этого.
Крей некоторое время наблюдает за мной, прежде чем покачать головой.
— Я очень сомневаюсь в этом.
— Ты сказала, что хочешь выйти за него замуж, — говорит Анни.
— Люди постоянно меняют свое мнение. Если я решу, что хочу выйти из этой игры, я могу просто отступить.
— Если ты считаешь, что для Илая это всего лишь игра, то ты сильно ошибаешься, — говорит Крей между укусами.
— Он всегда играет, и нечестно, надо сказать. Почему я не могу поступить так же?
— Ты, конечно, можешь, но мы оба знаем, что ты не в состоянии справиться с последствиями.
Я съедаю свои суши, глядя на него, и самое ужасное, что у меня нет ответа, потому что он прав.
У моих сражений с Илаем нет ни цели, ни задачи. Я словно парю в воздухе, надеясь найти где-нибудь пристанище.
— Итак, Ава. В групповом чате ты написала, что начала заниматься игрой на виолончели, — аккуратно меняет тему Анни. — Ты собираешься участвовать в каких-нибудь соревнованиях?
— Нет. Я просто развлекаюсь, — если я снова буду давить на себя, то потеряю вновь обретенную связь с виолончелью.
И с реальностью.
Возможно, именно поэтому я строго следила за приемом лекарств и не употребляла алкоголь, даже когда у меня была такая возможность.
Я в реальности, и хочу оставаться здесь как можно дольше.
Доктор Блейн сказала, что моя амнезия не связана с моим психическим состоянием, но я в этом сильно сомневаюсь.
— Я рада, что тебе нравится, — Анни светится, а затем снова начинает заискивать перед Креем и делиться с ним едой.
Быть третьей лишней — отстой.
К счастью, вскоре они понимают, что я все еще здесь — или, скорее, Анни понимает. Крей, кажется, отгораживается от всего мира, когда она рядом. Мы говорим о жизни, о ее балетных выступлениях и о том, что Крей получил степень MBA в Принстоне только ради того, чтобы быть с Анни в Штатах.
Странно слышать, как жизнь всех моих друзей продвинулась вперед, а я застряла на два года назад.