— Ч-что?
— Остров твой. Он записан на имя моей бабушки, и она сказала, что отдаст его мне, учитывая, что я ее любимый внук.
— И ты просто так отдашь его мне?
— Если хочешь.
Она разворачивается и смотрит на меня, склонив голову набок.
— Ты дашь мне все, что я захочу?
— В пределах разумного.
— Что для тебя неразумно?
— Ты не можешь иметь другого мужчину, водить машину или просить развода.
— Вот блин. А я-то думала, что смогу найти любовника и уехать с ним в закат на кабриолете.
Я прищуриваюсь.
— Нет, если только ты не хочешь запачкать его кровью свои руки.
— Расслабься, я пошутила, — она ходит по комнате, разглядывая мебель и различные картины в стиле импрессионизма, которые мама и бабушка собирали на протяжении многих лет.
Некоторые из них принадлежат Брэну и Глин. Отвратительная скульптура дьявола — творение Лэна. Я делаю мысленную пометку разбить ее вдребезги, прежде чем мы уедем.
Я прислоняюсь к стене, скрестив руки и лодыжки, наблюдая и просчитывая каждое движение моей жены.
Не обращая внимания на мое невротическое внимание, она ходит вокруг, издавая охи и ахи в адрес некоторых предметов интерьера и делает несколько фотографий.
— Ты провел здесь много времени?
— Да. В основном в детстве с бабушкой и дедушкой. Иногда с родителями.
Она улыбается.
— Держу пари, у тебя осталось много прекрасных воспоминаний.
— Возможно.
Ее ярко-голубые глаза устремляются в мою сторону.
— Ты не уверен? Что-то испортило эти воспоминания?
— Не совсем. Просто я не воспринимаю человеческие эмоции так, как все остальные, и поэтому не считаю случившееся хорошими воспоминаниями. Для меня это был просто процесс, который сыграл важную роль в формировании моей личности.
— Ты звучишь слишком роботизировано, когда так говоришь. Неудивительно, что ты Железный Человек, — ее губы слегка надуты. — Ты когда-нибудь считал какие-либо воспоминания счастливыми?
— Много. Хотя большинство из них социально неприемлемы.
— Назови два своих самых счастливых воспоминания.
— Когда папа усадил меня и сказал, что я родился другим и у меня нет причин стыдиться этого. На самом деле я должен гордиться этим также, как и он гордится мной.
Широкая улыбка трогает ее губы.
— Я люблю твоего папу.