Блять.
Еб твою мать.
Блять!
Хендерсон резко останавливает машину прямо напротив машины Авы, я распахиваю дверь, прежде чем авто успевает остановиться, и бегу к машине.
Она полностью замолчала после того, как я сказал ей остановиться, поэтому я попросил Хендерсона следовать GPS-навигатору ее телефона и доставить нас сюда со скоростью света.
Последнее, что должна делать моя жена, — это водить машину. Она ни в коем случае не должна садиться за руль. Хуже того, это провоцирующий фактор.
Мама и папа должны были проследить, чтобы она села в машину с чертовым водителем, а не сама. Если бы Лэндон не сказал мне, я бы, наверное, уже нашел ее в канаве.
Чем ближе я подхожу к машине, тем тяжелее становится у меня в груди. Я останавливаюсь у двери и делаю большой глоток воздуха, готовясь к катастрофе, о которой мне говорили Сэм, Хендерсон, Ариэлла, Сесили и даже папа.
Катастрофе, которую я сам же и устроил.
Холодный воздух впивается в кожу, а тусклое освещение жилого квартала отбрасывает зловещий ореол на черную машину.
Я наклоняю голову и замираю, увидев, что Ава облокотилась на руль, отвернувшись от меня, ее светлые волосы рассыпаются шелковистыми волнами, напоминающими падшего ангела.
Слабый звук виолончели проникает через закрытое окно с плавностью колыбельной.
Я дергаю за ручку. Заперто.
Блять.
Это худший случай дежавю.
В последний раз, когда она оказалась без сознания возле машины, я привязал ее к себе навсегда.
Я сказал ей, что у нее нет выбора, но это было далеко от истины.
Она ускользает из моих пальцев с упорством песка, несмотря на мои попытки поймать ее болезнь в ловушку. Удушить ее.
Разобрать ее на части.
Я построил песочные часы, но они трескались уже несколько месяцев, а я отказывался замечать это. Ни в поздних ночных прогулках, ни в бездумном существовании ее призрачной версии.
Однако этот инцидент может довести ее до точки невозврата и уничтожить все остатки песочных часов.
Меня это не волнует.
Если все выльется наружу, я найду способ снова заманить ее в ловушку. Даже если мне придется купить все гребаные пустыни и запихнуть песок обратно внутрь.
Моя челюсть сжимается, когда я осторожно стучу по окну, чтобы не напугать ее, даже если часть меня чувствует, что она слишком далеко, чтобы что-то услышать.
Я делаю это снова, придавая стуку больше силы.
Моя жена вздрагивает, и я замираю, держа руку в воздухе.
Медленно она поднимается и поворачивается в мою сторону, ее скованное движение ничем не отличается от движений робота.
Блять.
Ее глаза затуманены, не пустые, но и не живые. Это загадочная смесь вялости и настороженности.