— Если ты закончил… — я начинаю идти к выходу, но он встает передо мной, загораживая свет, дверь и кислород.
Первый и последний раз Илай прикоснулся ко мне четыре года назад, когда мне было семнадцать, и закончил мой День Рождения, превратив его в самую позорную катастрофу.
С тех пор он никогда не прикасался ко мне. Даже случайно. Но это не мешает его теплу обволакивать меня, а его запаху — проникать во все мои органы чувств.
Он слишком теплый для холоднокровного ублюдка.
— Езжай домой, Ава.
— С каких это пор ты имеешь право указывать мне, что делать?
— С тех самых, как ты явно не в состоянии думать. Никого не подвози. Не садись за руль. Вызови такси и уезжай.
— И ты не предложишь отвезти меня самому?
Он приподнимает идеальную бровь.
— А ты бы согласилась на это предложение?
— Нет.
— Тогда какой смысл его делать?
— Может быть, чтобы побаловать меня?
— Тебя слишком балуют другие. Я не собираюсь вставать в их ряды.
— Ты не встанешь ни в один ряд, если уж на то пошло.
— Спорно, — он подходит ближе, тепло его тела окутывает меня, как темное, угрожающее облако, а его грубый голос становится глубже. — А теперь уезжай.
— Ответ — нет.
— Из вредности?
— Ты не мой телохранитель.
— Можешь так думать, если тебе от этого спокойнее спать по ночам.
— Что это значит?
— Поезжай домой, — повторяет он и поворачивается, чтобы уйти. Когда он доходит до двери, то бросает на меня мрачный взгляд через плечо. — Одна.
Я сопротивляюсь желанию показать ему средний палец, пока стою на месте в ярости, мое тело горячее, а сердце стучит так громко, что я удивляюсь, как оно не вырывается из груди на уродливый ковер на полу.
Мое состояние настолько дезориентировано, что мне нужно время, чтобы взять себя в руки.
Спустя десять минут я нахожу дорогу обратно на танцпол. К черту Илая и его приказы, которые определенно не будут выполнены.
Я позволяю поглотить себя бурлящему вихрю экстаза, смеси веществ и эмоций, которые переносят меня в царство гедонистического блаженства. Среди потерянных душ и пустых оболочек я нахожу утешение и принятие, чувство принадлежности, которое заставляет все остальное отойти на второй план.
Поэтому я выпиваю еще одну рюмку, танцую до упаду, а потом соглашаюсь присоединиться к Олли и другим на продолжение вечера.
К черту Илая.
К черту виолончель.
К черту мою гребаную голову.