— Я какая угодно, но только не смешная.
— Твоя правда, — я вздыхаю с насмешливым видом.
Она открывает выдвижной ящик, ставит туда кастрюлю среди невероятно организованного набора таких же кастрюль, а затем закрывает его.
Клянусь, в этом доме болеют ОКР. Они должны быть благодарны мне за то, что я бесплатно добавляю в их существование больше живости.
— Ну что? Ну что? — я складываю руки вместе в молитвенном жесте. — Очень прошу?
— Хорошо. Но только если вы пообещаете не вмешиваться в его еду. Он и так не очень любит ее и, возможно, будет голодать вечно, если что-то случится.
— Есть, капитан, — я отдаю честь, и клянусь, она подавляет улыбку.
Интересно, смогу ли я обратить Сэм на светлую сторону и увести ее у босса-тирана? Ежедневное пребывание под воздействием этой мрачной энергии, приказов с каменным лицом и темной души высасывает из нее всю жизнь.
Нам просто необходимо немного веселья в этом доме. Хотя, судя по всему, мои случайные вечеринки с сотрудниками и танцы с Ари уже слишком веселы для моего сварливого мужа.
Он смирится. Весь дом смирится.
Сэм говорит, что мы изменим меню и будем готовить то, что я люблю, так что, если я что-то испорчу, мне одной придется это есть.
Как невежливо.
Мы выбираем чечевичный суп. Думаю, достаточно просто.
Я раскладываю ингредиенты, как она велела, и начинаю с того, что добавляю в кастрюлю больше воды, чем нужно.
— Ты сказала, что он не любит еду, — начинаю я бесстрастным голосом. — Почему?
— Он прекрасно ест.
— Но не в ресторанах, и теперь, когда я думаю об этом, я никогда не видела, чтобы он ел что-то на вечеринках, общественных собраниях, свадьбах, похоронах и так далее, только пил.
— Он редко посещает свадьбы. Только похороны.
Я закатываю глаза.
— Да, да. Он большой враг веселья. Мы все это прекрасно знаем.
— Может, не совсем, — она смотрит на мою руку. — Помешивайте быстрее, а то сожжете кастрюлю.
Я ускоряюсь.
— В чем причина его пищевого снобизма?
— Почему бы вам не спросить его самого?
— Как будто он мне скажет.
— Вы будете удивлены. Он кардинально отличается от того Илая, которого вы знали шесть лет назад.
Я сглатываю. Конечно, Сэм знает о моем неловком признании и душераздирающем отказе.
Наверняка он смеялся над моими страданиями, когда рассказывал ей эту историю.
— Я очень сомневаюсь в этом, — бормочу я.
— Тогда вы сильно ошибаетесь, — она роется на полке для специй высотой с башню и достает несколько баночек. — И в глубине души вы это знаете.