Женщина продолжает изучать меня впалыми глазами, не моргая. Я осматриваю окрестности, отмечая отсутствие машин. От холода по моим голым рукам бегут мурашки.
— Извините, у меня нет наличных, — говорю я с улыбкой. — Я могу угостить вас едой, если вы сможете подождать…
— Мне не нужны твои деньги.
Я физически вздрагиваю от того, как нехарактерно глубок ее голос. Наверное, она давно курит.
— Тогда я не знаю, чем могу вам помочь, — я делаю паузу. — Откуда вы знаете мое имя?
— Ты заплатишь за то, что сделала, канализационная крыса. Не думай, что тебе это сойдет с рук, раз мне это не сошло.
— Извините?
Звук открывающейся двери отвлекает мое внимание от странной женщины. Обернувшись, я вижу Илая, который несет мою сумочку и телефон, и, хотя я все еще злюсь на него, его присутствие приносит мне сокрушительную волну облегчения.
— Илай, эта женщина, кажется, принимает меня за кого-то другого… — я указываю на воздух.
Женщина, которая стояла передо мной, исчезла.
— Нет… — шепчу я, сердце колотится.
На мои голые плечи падает шерстяное пальто, окутывая меня волной тепла и его манящего аромата.
Но это не отвлекает меня от того, что я только что вообразила целую женщину.
И не просто женщину.
Знакомое ощущение пронзает меня, как стрела между костей.
После разговора родителей о бабушке по материнской линии я обыскала все наши семейные альбомы, но не нашла ни одной фотографии, где она была бы запечатлена с папой. Тогда я полезла в интернет. Это дало свои плоды, потому что она была известной писательницей ужасов и триллеров, а папа жертвовал все ее гонорары в различные детские благотворительные фонды.
Старушка с фотографии показалась мне знакомой, потому что именно так выглядела бы моя бабушка, если бы постарела.
Те же впалые глаза. То же застывшее выражение лица.
Но я знаю, что она умерла. Она мертва уже более тридцати лет.
Так какого черта я вызываю в памяти ее образ?
— Что случилось? — спрашивает Илай, обхватывая меня за плечи, как будто чувствует, что я сейчас упаду.
— Ты… ты видел бездомную женщину только что?
Его брови сходятся вместе, и мое сердце падает вниз.
— На ней был пуховик, рваная юбка и шапка, которая казалась зеленой, но изначально была желтой и… — я осекаюсь, потому что мой голос с каждым словом становится все более паническим, а дыхание становится таким поверхностным, что я задыхаюсь.
— Эй, — Илай делает то, о чем я никогда не думала, и поглаживает мою руку успокаивающими кругами. — Все в порядке.
— Нет, нет, нет, нет, нет, ничего не в порядке! — кричу я, когда паника захлестывает меня. — О боже, нет, нет, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Ава… Ава… — Илай стоит передо мной, его крепкие руки сжимают мои плечи, а лицо расплывается. — Дыши, давай, мне нужно, чтобы ты дышала. Повторяй за мной.
Он глубоко вдыхает, и я повторяю за ним.
— Она… она была настоящей, да? Верно? Правда?
— Выдыхай, давай.