— Так и должно быть, сестренка.
— Может, ты сможешь сделать то же самое?
— Нет. Илай бесчувственный, в нем нет и следа человеческих эмоций. Мой Реми другой. Он любвеобилен, джентльмен и мужчина мечты каждой женщины. Ему просто нужен небольшой толчок, чтобы встретить любовь всей своей жизни. Она же я.
Я улыбаюсь вопреки себе.
— Ты ведь не сдашься, да?
— Только после того, как мое кольцо будет на его пальце.
— Господи. Ты думаешь о браке в восемнадцать лет?
— Я люблю его с одиннадцати. По мне, так это на семь лет позже.
— О, господи.
— Вернемся к теме, ты собираешься сказать мне его расписание, Ава?
— Нет.
— Неужели это стоит того, чтобы лишиться моей поддержки, когда мама и папа будут требовать от тебя реальных ответов? Подумай хорошенько, сестренка.
— Ух, ты маленькая сучка.
— Я взяла пример с моей прекрасной стервы-сестры. Муа-ха-ха.
Я уже собираюсь назвать ее несколькими красочными именами, когда слышу, как за моей спиной открывается дверь.
— Дай мне секунду, Олли…
Мои слова обрываются, когда я поворачиваюсь лицом к двери и мгновенно оказываюсь в глубине этих глаз.
Холодных. Безразличных. Штормовых.
Я тяжело сглатываю, не заботясь о том, слышит ли это моя сестра.
— Я поговорю с тобой позже.
— Только если собираешься сказать мне расписание. Пока.
Она вешает трубку, и от неожиданного щелчка я чуть не подпрыгиваю на месте. Хотя Ари тут ни при чем, все дело в мужчине, чей рост и ширина перекрывают весь дверной проход.
Я выпрямляюсь, отводя плечи назад, но заставить их расслабиться категорически невозможно.
— Чем я обязана такому неудовольствию?
Я горжусь тем, как скучно звучит мой голос. Нужно было много тренироваться, чтобы звучать так же холодно и безразлично, как он.
Илай отталкивается от двери, и, хотя он больше не загораживает мне выход, его присутствие за долю секунды переполняет мои чувства.
Парализует. Запугивает. Удушает.
Я не могу отвести от него взгляд, потому что знаю: стоит сделать всего один неверный шаг, и для меня все будет кончено.
Одно глупое движение — и я лишусь еще одного кусочка своей едва собранной души.
— Вопрос. Скорее, в том, что… — его ровный, глубокий голос касается моей теплой кожи, как хлыст. — …ты сделала, чтобы заслужить это неудовольствие, Ава?