Я изменилась. Помимо смены имиджа немного похудела. Но всему виной новый образ жизни, вечная спешка и нервы.
Возвращаюсь в кухню и замираю, разглядывая картину перед глазами.
Никита с закатанными рукавами белоснежной рубашки стоит у плиты. Руки рельефные, с четко выделяющимися толстыми венами. На его плече висит белое полотенце. По всей кухне витает потрясающий аромат жареного мяса.
Мой босс, не замечая меня, переворачивает стейк на сковороде и поливает его маслом. В ногах Никиты Базилио наворачивает восьмеркой круги, мяукая и выпрашивая лакомство.
Никита отрезает кусочек стейка, дует на него, пробует мясо губами, а после скармливает сходящему с ума коту.
Я даже моргаю несколько раз, потому что картина это… нечто.
А Никита… ВАУ!
На моей кухне сексуальный мужчина жарит мясо и кормит моего кота. Кому надо продать душу, чтобы влюбиться в него? В правильного по всем фронтам Никиту, а не…
— Давно стоишь? — он оборачивается и рассматривает меня. — Я не слышал, как ты зашла.
— Только подошла, — отчего-то мой голос садится. — Что готовишь?
— Прости, я похозяйничал на твоей кухне. К сожалению, нам так и не удалось поесть, — «из-за твоего мудака-мужа» — явственно ощущаю, что он хочет добавить это, но сдерживается, — а я тебе обещал ужин. Надеюсь, ты не против моего самоуправства? Я нашел в холодильнике несколько стейков и решил их пожарить. Сейчас еще овощи быстро обжарю, и можно есть.
— Ты все правильно сделал, — улыбаюсь и достаю тарелки.
Вместе накрываем на стол. Двигаемся с Никитой синхронно, будто танцуем, не касаясь друг друга. Между нами постоянно бегает Базилио. А потом мы едим, переговариваясь друг с другом. Все это кажется таким уютным, будто мы знакомы много лет, будто нет места стеснению, все очень органично. Настолько, что в какой-то момент я забываюсь.
Смотрю на Никиту и совершенно теряюсь в собственных чувствах.
Именно в этот момент снова выключают свет.
— Да что ж такое! — ахаю я и включаю на телефоне фонарик, подсвечивая им, достаю свечи.
Как и вчера, зажигаю их и расставляю по столу. Когда последняя свеча находит свое место, я замираю. Кусая губы, зажмуриваюсь.
Никита он такой… хороший. С ним наверняка не страшно и упасть. Глупое сердце… не туда ты смотришь. И почему мы не можем сами выбирать, кого любить?
Тихо выдохнув, разворачиваюсь. Никита сидит на своем месте и внимательно следит за каждым моим движением. Весь он напряжен, кажется, коснись — коротнет. Я вижу, как он сглатывает, и что-то внутри меня срывается вниз.
— Поцелуй меня, — прошу его.
Говорю тихо, но о таких вещах не кричат.
Я вижу, как Никита на секунду замирает, потом медленно поднимается и подходит ко мне. Протягивает руку и нежно гладит по скуле. Я подставляю губы для поцелуя, он наклоняется. Все ниже, ниже, и…
— Это не поможет, — проговаривает тихо мне в губы.
— Позволь мне решить, — шепчу, не в силах отодвинуться.
— Деля, — выдыхает мне в губы и касается их своими, — знала бы ты, как мне хочется тебя поцеловать. Обнять, заняться с тобой любовью при этих свечах.
Сглатываю, потому что его слова странно действуют на меня.
— Давай начнем с поцелуя? — шепчу.
— Ты потом обязательно будешь жалеть. Возненавидишь сначала себя, потом меня. В твоем сердце только один мужчина. И это, к сожалению, не я.
Кладу руки на грудь Никите и сминаю ткань его рубашки.
— Помоги мне. Помоги мне вытравить другого из сердца…