Он пожал плечами, снова пускаясь в путь:
— Люди по жизни те еще ежи. Мы все колючи в той или иной мере. Мы все хотим тепла, и прижимаясь к друг другу в его поисках, только сильнее раним.
Андре фыркнула:
— Вы не еж, Брендон. Вы этот… Иглобраз — к вам совсем не подобраться, чтобы согреть.
— А вы хотите меня согреть? Вы уверены в своем желании? — он хищно улыбнулся, так что Андре не удержалась и пальцами поправила кончики его губ, чуть опуская вниз.
— Пока я уверена в одном — я хочу изучить ваши рунные цепи, чтобы ликвидировать тот вред, что вам нанесла инквизиция.
Он притворно рассмеялся, уворачиваясь от её руки:
— Вот видите — вы тоже не хотите меня греть. Вам проще меня заморозить, стаскивая свитер — иначе руны не рассмотреть.
Андре сердито сунула руки в карманы своего пальто:
— Вас мало грели, Брендон. Или очень сильно обидели. Или…
— …или я не нуждаюсь в вашем тепле, Андре. Грейте кого-то другого — вы слишком наивны для меня.
Он тоже сунул руки в карманы и молча пошел рядом, подстраиваясь под шаг Андре.
Кажется, прогулка у них не задалась.
Андре бросила косой взгляд на слишком серьезного Брендона — он словно решал в уме уравнения частичных запретов в абсолюте, — и решительно взяла его под руку. Он её не вырвал — наверное, смирился с этикетом. Андре поклялась себе, что не будет кошмарить Брендона — только поможет с рунами, если он разрешит, и все.
В инквизиции было пусто, тихо и мрачновато — простые беленые стены, узкие не пропускавшие свет окна, грустные статуи богов, чьи лица были спрятаны под мраморными вуалями, древняя неудобная мебель: лавки, тяжелые стулья, громадный стол в то ли гостиной, то ли трапезной, куда привел её Брендон.
Отец Маркус их приход не заметил. Может, из-за того, что спал, может, из-за того, что пластинка с рунной цепью все же действовала.
Замирая у огромного зева камина, где лежали приготовленные на утро дрова, и рассматривая старую фреску над каминной полкой, Андре обняла себя руками, признаваясь:
— В таком мрачном, холодном месте я бы тоже, пожалуй, предпочла стать черным колдуном. — Голос её эхом заметался по зале.
На поблекшей от старости фреске были изображены страдающие вдали от богов души.
Брендон криво улыбнулся:
— Ошибка, Андре. Я сперва стал колдуном, а уже потом попал сюда. Присаживайтесь, я сейчас позову отца Маркуса.
В коридоре раздались шаркающие, тяжелые шаги, и в залу вошел сам инквизитор, одетый в простой домашний костюм:
— Брендон, с кем ты тут разгова… — Его глаза широко открылись, выражая крайнюю степень удивления. — Кера Андре… Не ожидал вас тут увидеть…
Продолжая всматриваться в Андре, отец Маркус медленно приблизился к ней. Брендон не сдержался, улыбаясь, как довольный мальчишка:
— Работает, Андре! Ваша цепь все же работает!
Маркус остановился в двух футах от Андре, чуть покачнулся и сделал шаг назад.
Андре понимающе сказала:
— Не работает — при приближении сигнал пробивается.
Отец Маркус бросил на Брендона обиженный взгляд:
— Мой тщательно скрываемый десять лет подряд секрет за последнюю седьмицу распространяется быстрее верхового пожара! Быстрее чумы! Это же надо…