🕮 Читать книгу «Рыжий и черный» онлайн

— И где же его носит? — произнести страшное: «и как его при этом зовут?» — она так и не смогла. Серж лишь выдал в качестве догадки:

— Может, у нас с тобой просто сил не хватает для его призыва? — Алистер сложил бумагу и убрал её в планшет.

Вик прикрыла глаза:

— И где он взял силы? Задушенных в Аквилите не находили, кроме Игрек-3. Чьи еще силы он мог получить, чтобы противостоять призыву?

— Эм… Лера де Бернье в катакомбах?

Вик сжала губы, а потом все же признала:

— Вариант.

Налетевший с океана ветер заставил ежиться от холода. Да, именно ветер всему виной, а не осознание, что сейчас любой маг в окружении Вик может стать следующей жертвой шутника-лоа. Может, и Эван лишился сил, потому что этот неизвестный лоа выпил его силы. Выпил… Выпил… Что-то снова мелькнуло в голове Вик, что-то совсем быстрое и не имеющее отношение к лоа.

Глава 21 День третий. Незапланированный праздник

Лео успел на паровик, заскакивая буквально на ходу — схватился за поручень, подтянулся и запрыгнул на подножку, потом еле прорвался в переполненный салон, оплачивая проезд и мотаясь из стороны в сторону, когда паровик, резко разогнавшись, вздрагивал на стыках рельсов. Через пару остановок удалось даже сесть, тут же откидываясь головой назад и прислоняясь затылком к холодному стеклу. Одуряюще клонило в сон. Наверное, все же зря он столько съел за новобрачных — Брок настаивал, словно сам женился, а не суперинтендант. До дома, точнее до холодной, почти необжитой комнаты в старом доходном доме было еще с час пути — пока паровик обогнет центр, доберется до реки, а оттуда начнет штурмовать подножье Ветряной гряды — более короткий путь через музей Естествознания до сих пор не отремонтировали после Провала. Виновных в провале, кстати, так и не нашли. Полковника Гордона, он же бывший лейтенант Шекли, не существовало, и под какой личиной и родовым именем он теперь прячется совершенно непонятно. У Блека, у Хейга-Ренара, у Фейна и даже у местной временной военной администрации руки оказались коротки, чтобы найти Гордона.

Из сна Лео вырвал грубый тычок в грудь:

— За проезд плати!

Он отмахнулся, удобнее пристраиваясь на сиденье:

— Платил…

Его в этот раз схватили за плечо, разом выдергивая из приятного сна и чуть не сбрасывая со скамьи:

— Не лги! Тут пилотка сидел — он платил! А ты — не он, паря!

Лео осоловело открыл глаза, ничего не понимая. Кондуктор — плотный, злой мужик в синей форме и фуражке, — навис над ним, склоняясь почти к самому лицу:

— Паря, я тя щас пилоткам сдам! — Густо, до тошноты, пахнуло чесноком и перегаром.

Лео скривился — он давно отвык от такого обращения. Его уважали, Вики вообще назвала их всех лерами и офицерами! Лео вздрогнул — никакую Вики он не знал.

— Я платил!

— Ну, паря, ты нарвался! — не выдержал кондуктор, замахиваясь кулаком, и зря. Лео машинально среагировал, ударив мужика под подбородок, расшибая костяшки пальцев, и вдогонку пнул, отбрасывая на противоположную, шедшую вдоль всего вагона скамью. Тут же все вокруг заорали, задергались, отодвигаясь от Лео подальше. Кто-то рванул к машинисту. Какой-то тип в рабочей кепке и явно чешущимися от скуки кулаками направился, опережая кочегара с ломом наперевес, к Лео. Тот рванул к задним дверям, выскакивая на ходу и молясь всем богам, чтобы не переломать ноги. Паровик, к счастью, медленно штурмовал гору и потому еле-еле полз по узкой, мощеной улочке. Правая нога все равно неудачно поскользнулась на неровных камнях. Лео, пытаясь устоять и не попасть под несущийся с горы паромобиль, дернулся… И словно невидимая рука его удержала, помогая выпрямиться и скакнуть на безопасный тротуар.

Лео потрясенно огляделся — мир вокруг него изменился. Текли куда-то голубые потоки воздуха, завихряясь вокруг пожилого мужчины в солидном пальто с медицинским саквояжем в руках. Скакали в классики светящиеся голубым мальчишки. Шли мимо мужчины в рабочей одежде и тоже светились — ровно, как воздух. И только девчонки в линялых цветастых платьях по щиколотку и серых передниках остались неизменными. Они под считалку и хлопки веселились в привезенной из восточных колоний игре, которую местные, не в силах выговорить мудреное ренальское слово, просто назвали резиночкой. Лео заметил — только девочки не светились. Это значило одно — ему впервые за все время повезло! Он вытянул выигрышный билет в лотерее, разыгранной судьбой. Он стал магом. Ему, сегодня с позором выгнанному с бумагопрядильной мануфактуры, теперь любые двери открыты. Он может поступить на службу в полицию или даже сразу в войска — там платили больше. Правда, придется перебираться в Тальму, но да ничего — займет у сестры денег на билет, а потом вернет с первого же жалования. Он, если дар его силен, даже может подать заявление на учебу в Университет по лерской квоте — так называлось бесплатное обучение для особо важных магов. Потом придется отработать на благо города, но! Но! Но! Он станет уважаемым человеком, уже никто не назовет его «паря», никто не вышвырнет из паровика за потерянный билет, никто не будет унижать. У него впервые появился шанс на приличную жизнь. Он, чуть прихрамывая на все же разболевшуюся из-за прыжка с паровика ногу, пошел вверх по улице — ему еще три остановки отмахать до дома, но эта такая мелочь! Главное сейчас — все хорошенько обдумать, чтобы не ошибиться с выбором. Наверное, надо собраться и поехать к сестре — она с год назад вышла замуж за местного фермера и теперь горя не знала, живя за Танцующим лесом.

Живот подводило. Дома есть было нечего — деньги закончились. Все жалование прошлой седьмицы он отдал Мойре — соседской девчонке с прядильной фабрики. Она жестко простыла на ночной смене, и ей потребовались деньги на лечение. Он не жалел, отнюдь: у него на фабрике весь день чайные девушки разносили по цехам сладкий чай — он бы продержался на нем седьмицу… Если бы его не уволили. Он нагрубил мастеру и тут же вылетел за ворота, потому что за воротами цеха толпы желающих на его место и за меньшие деньги. Ничего, это даже к лучшему — теперь он маг, и перед ним открыты все дороги.

Даже вечернее солнце, клонящееся к океану, жарило изо всех сил. По спине позли струйки пота. Лео стащил с себя пиджак, не понимая, что на него нашло, когда он утром так тепло оделся. Город вокруг него шумел и гремел. На площади с гиканьем бегали мальчишки, катавшие палкой железный обод тележного колеса. Одного из мальчишек, вихрастого Вилли, Лео хорошо знал. Сейчас была очередь Вилли катить обод, и у него получалось плохо — мальчишки вокруг улюлюкали и дразнили его. Семилетке, уже вернувшемуся с дневной смены на устричной консервной фабрике, было жутко обидно, он был готов расплакаться у всех на глазах. Лео не удержался и синим потоком выправил движение обода — тот ровно и быстро покатился, заставляя мальчишек давиться насмешками и замолкать. Вилли же радостно несся вперед, палкой чуть поправляя движение обода. Иногда так мало надо для счастья. Иногда так мало надо, чтобы забыть об усталости и закончившемся детстве — с утра опять на смену, весь день вскрывать острым ножом раковину за раковиной.

На площади Воротничков все было по-прежнему, изо дня в день, из года в год… Тут не менялось ничего. Днем еще приличная площадь торговала и бурлила, к вечеру сюда стекались из фабрик, ферм и мануфактур лишившиеся крова толпы рабочих и их семьи. Они устраивались в узких переулках, готовясь ко сну. По негласному соглашению с пилотками их не гоняли отсюда; они же, еще не совсем спившиеся и не готовые уползти в дебри трущоб, прибирали по утрам за собой и никогда не воровали — их от возвращения в сословие приличных людей удерживало одно жалование, одна заработная плата. Если повезет, если продержатся седьмицу на гроши, то смогут уйти отсюда, снимая крохотную комнату. Не повезет — к зиме переберутся в трущобы за Поля памяти, окончательно опускаясь. Продержаться уговаривали себя многие — часто лунами оставаясь тут на площади, веря, что в этот раз не повезло, но вот на следующей седьмице!..

Лео вздохнул — надо что-то решать, причем быстро, иначе пока выбирает, влегкую переселится сюда, на площадь — денег заплатить за следующую седьмицу за комнату у него нет. Он не приличный лер, который годами может посылать своего кредитора, пытающегося его выжить из жилья. Он кер, он отребье, с которым никто не церемонится. Его за один просроченный грош выкинут на улицу, потому что за ним стоит толпа желающих оказаться в тепле под крышей.

Живот голодно заурчал, а в глазах почему-то потемнело. Не от голода же. Ну, пусть не поел денёк — он парень, на нем еще седьмицу пахать можно, не кормя! Только от свежего запаха сладкой сдобы, витавшего в воздухе из местной пекарни, голову кружило так, что ноги отнимались.

Нер Бейкер, владелец бакалейной лавки, уже ушел домой, закрывая железными ставнями узкие витрины, в которых в корзинах были выставлены его товары. Сестры Нил зависли перед узким окошком двери — что уж они там разглядывали, голодный Лео не понял. Как на зло, площадь разрывалась криками медленно удаляющегося со своей тележкой продавца уличной еды:

— Жареная рыба! Картофель в клубнях! Стакан горохового супа, и все ваши заботы забыты!

Лео проглотил вязкую, подкатившую к горлу слюну. Он, даже зная, что в карманах ни летты, все же полез проверять брюки — вдруг повезет, и найдется захудалая, самая последняя монетка. Хотя бы половинка летты. Не нашлась.