Та опередила его:
— …кера Андре Риччи. Поскольку вы для моего брата друг, то можете обращаться ко мне по имени. Так вы же реформист, да?
Брендон, поправляя высокий ворот черного свитера и вспоминая, что колоратка в кармане брюк, вежливо ответил:
— И вам доброго дня, Андре. Да, я реформист. Я секре… — он замолчал, наблюдая, как взгляд Андре устремился прочь с его лица на шею, а оттуда на затылок. Андре даже сделала пару шагов, обходя Брендона по кругу:
— Потрясающе! И какая сволочь испортила такую красоту?
Грег кашлянул, пытаясь призвать сестру к порядку. Он не мог сказать, был ли Брендон красив или, скорее, мужественен, но такого обращения он точно не заслужил. Некоторые руны на его лице и теле наносил отнюдь не он и отнюдь не добровольно, а по приказу инквизиции. Брок старательно молчал в сторонке, кажется, радуясь, что Грег запретил Андре с ним общаться.
К счастью, Брендон не обиделся. Он лишь сухо сказал:
— Мне по статусу положено. Я злой черный колдун…
Андре, замирая рядом с Грегом, добавила:
— …мечтающий покорить весь мир.
— Что? — Андре умела озадачивать — Брендон все же поправил её: — мои планы несколько иные.
— Зря! — возмутилась девушка. — Я, например, злой механик, мечтающий покорить весь мир!
Грег не сдержал смешок — он знал отношение сестры к войнам, злу и насилию.
Брендон серьезно подтвердил:
— Хорошие планы, Андре, но…
Она все же не удержалась и осторожно, не прикасаясь пальцем к шее Брендона, указала на полускрытую воротом руну:
— Вот этой сволочи, которая так испортила прекрасную рунную цепочку, руки бы оборвать… Или самому такую вывести на коже.
Брок закашлялся, Брендон замер от удивления, а Грег не знал: гордиться ему сестрой или воспитывать.
— Прости, Брендон, рунным цепочкам Андре обучал я… Зря, наверное.
— Вот ни капли не зря! — обиделась девушка. — Ты сам говорил, что эта руна запечатывает цепочки, препятствуя течению эфира. Это должно быть безумно бо…
Брендон спешно оборвал её — Грег уже заметил, что он не любил, когда его жалели, он предпочитал, чтобы его боялись:
— Андре, давайте потом обсудим мои рунные цепочки…
Андре расцвела в улыбке:
— Ловлю на слове!
— …Вы зачем-то же спрашивали о моем вероисповедании, — старательно безмятежно закончил Брендон.
— Ах, да! — Андре подхватила его под руку и потащила в сторону, что-то быстро шепча ему и тайно вкладывая в руку какую-то коробочку. Грег только и расслышал что-то о белой подушечке, которой не было. Озадаченный Брендон послушно убрал руку в карман, пряча переданную ему коробку. Выглядел при этом колдун весьма странно — обычно шокировал он, а тут шокировали его. Андре же, добившись своего, поменяла жертву — она атаковала Грега: забрала у него коробку с пирожными, умоляя Брока подержать её, потом поправила ворот мундира, зачем-то прошлась рукой по его волосам, поправляя отросшую челку, промчалась рукой по лепесткам роз в букете, потом вздохнула, отошла в сторону и резюмировала:
— Отец точно убьет… — Под эту оптимистичную фразу она открыла дверь в палату Лиз: — прошу!
В палате было прохладно — окно было настежь открыто, и с улицы вместе с сырым воздухом залетали звуки оживающего по весне города: пение птиц, шорох ветра в ветвях деревьев, перекликивания поездов на близко расположенном железнодорожном вокзале.
Лиз, бледная, но улыбчивая, отчего фонтанчик в сердце Грега просто взорвался теплом, полусидела в постели, спиной опираясь на подушки в белом неглиже и смешной короткой вуали белого цвета, украшенной цветами. Грег заторможенно понял, что это свадебная фата. Отец Маркус, крайне торжественно стоявший у изголовья кровати, мысленно ядовито возмутился: «Наконец-то!». Он улыбнулся, дождавшись, как все войдут в палату и закроют дверь:
— Други мои… В этот скорбный день…