Анри согласно кивнул:
— Конечно, если у Кита есть лицензия.
Тот замер, не понимая, при чем тут он:
— Простите, воскрешать мертвых — запросто. Лечить живых — не очень. Убивать, чтобы потом возвращать к жизни — так себе медицинская практика.
Андре не собиралась сдаваться:
— Тогда… Коком?
Анри уже с интересом посматривал на Брендона. Тот снова отказался от «чести» служить на Леви:
— Я отвратительно готовлю.
Андре прищурилась — отступать она не собиралась: да, плавание на Леви совсем гипотетическое и, возможно, оно никогда не состоится, но вытащить Брендона из-под колючей шкуры хотелось здесь и сейчас. Он должен понять, что нужен и не только ей. Или она не права и зря настаивает? Ему там под шкурой хорошо и удобно. Она знала свой грех — не умела останавливаться. Может, Брендону стоит оттаивать самому или рядом с совсем другой девушкой. Её-то ждет война — она понимала, что после сборки голема, если она будет удачной, она поедет на испытания на Вернийско-Ондурский фронт. Возвращение оттуда ей никто не обещал — там прикрытия Каеде не будет. Андре сделала последнюю попытку, давая себе зарок, что больше не будет кошмарить Брендона:
— Эм… Матросом?
— Не имею такой квалификации, — не сдавался тот.
Анри веско сказал, приходя на помощь Андре:
— Юнгой. Тут вы возразить не сможете. — Он заметил, как полыхнули алым руны на лице Брендона, и добавил: — Юнгой — в смысле младшим матросом, а не в плане возраста.
— Откажусь.
Андре подавила рвущиеся из неё слова — тут и сейчас она сделала все, что могла. Дальше уже некуда. Больше она ничего не может сделать.
Брендон вздохнул и все же признался:
— Изначально я кузнец. Рунный. Так что от приглашения на Леви не откажусь.
Андре, оживая, радостно заметила:
— А штурманом Грегори попросим, если он к тому времени не обзаведется дикими количеством детей, которые не пустят его в плавание. И, Анри, прошу прощения, но нам пора: Грегори уже проводил Лиз до паромобиля, а мне нужно быстрее бежать, пока один рыжий демон не вспомнил обо мне и не наградил какой-нибудь пакостью.
Она взяла Брендона за руку и уверенно потянула за собой под задумчивым взглядом Анри — кажется, тот решил, что шанс у него еще есть. Брендон не сопротивлялся, только заметил на ходу:
— Я полагал, что пакостью от рыжего демона стал я.
Андре рассмеялась, поворачиваясь к Брендону и осматривая его с головы до ног: грязного, чуть мокрого, нахохлившегося, немного пролеченного от поверхностных ожогов и, наверное, все же нужного здесь и сейчас:
— Ты не пакость, ты ужас какая прелесть — я помню, ты кокет.
— Не кокет, — поправил её Брендон. — Испуганный иглобраз.
Он остановился, заставляя и Андре замирать, притянул её к себе, ладонями обнял за лицо и осторожно поцеловал. Его губы были шершавые и сухие, впрочем, Андре полагала, что она ничуть не лучше. Их дыхание смешалось, становясь общим, и Андре крепко обхватила руками Брендона за плечи. Плед трепетал на ветру и рвался в полет. Кто-то неугомонно свистнул за спиной, и тут же раскрасился алым эфиром временного проклятья. Пару дней на любовном фронте тому ничего не светило. Брендон был мстительным.
Оторвавшись от Андре на миг, Брендон твердо сказал, смотря ей прямо в глаза:
— Это не из-за принца. Не потому, что он смотрит. Не потому, что смотрят другие. Не веришь — спроси Викторию Ренар, она подтвердит, что дело не в принце и не в ревности.
— Зачем мне чужие слова? Я верю тебе. Готовься утром к серьезному разговору — Грег все видел.
— Я готов к его недовольству…
Она рассмеялась: