— Дайте ему свободу, пожалуйста.
— Что? — не понял принц, вставая и поворачиваясь к растерявшему всю свою гордость Каеде. — Простите, Ренар, при чем тут ваша свобода? Вы вольны подать в отставку в любой момент.
— Я ваш раб, — сухо сказал мужчина, глядя в никуда — такой потери лица он не мог перенести.
— Рабство запрещено… — Анри замер: — ах, да… В Тальме король стоит над законом. Каеде…
Виктория пришла на помощь своему кузену:
— Ваше королев…
Принц повернулся к ней:
— Можно по имени.
— Ан… Ри… — неуверенно сказала Вик. — Вам передавали круглый предмет, шар, бусину, пуговицу…
Пуговицы Каеде не перенес:
— Звездный шар. — поправил он Вик и снова замолчал.
Анри вспомнил все подарки своего венценосного брата и кивнул:
— Стеклянное пресс-папье? Оно?
Вик согласилась:
— Скорее всего оно. Там… Душа Каеде. Кто владеет звездным шаром, тот владеет лисом.
Ноа закивала, дергая Анри за руку:
— Вот-вот, верните ему душу, пожалуйста… А я вас сделала магом. За просто так, потому что вы хороший.
Анри повернулся к Лепажу, и тот понятливо кивнул:
— Сейчас все будет сделано, милер! — он пошел прочь — наверное, за душой Каеде.
Принц мрачно сказал:
— Кажется, я тоже заслужил свою луну без сладкого. Клянусь всеми богами, Ренар Каеде, я этого не знал. Знал бы — сам вернул вам вашу свободу.
Ноа бросилась к Каеде, и тот поймал её, беря на руки:
— Видишь, видишь, я хорошая! Все получилось! Ты будешь свободен!
— А ты станешь настоящей девочкой, Ноа, но не сегодня. Сегодня сил не осталось. Ты почему сама не выпила эфир из констеблей?
Вик вздрогнула, теперь понимая, почему Каеде называл себя вампиром — какая разница, что пьешь: кровь или эфир — результат может оказаться одним и тем же, если вовремя не остановиться — смерть. От обескровливания или от магического истощения.
— Ты могла бы уже сегодня стать настоящей… — продолжил Каеде, и Ноа, опять уменьшившаяся — сейчас больше шести ей было не дать, прошептала:
— Но Полли ждала этого дольше. Пять веков, а я всего один. Я еще подожду.
Окружающие чуть выдохнули — оказаться объектом шутки лиса не хотелось. Хотя с другой стороны… Еще никто ничего не потерял от этого.
Элизабет, прильнувшая к супругу и все это время молчавшая, разбила тишину:
— Я не буду выдвигать обвинение Ренару Каеде в магическом нападении на меня. Я приобрела гораздо больше, чем могла надеяться.