— Анри…
Мужчина тоже остановился, разворачиваясь — сейчас он стоял на пару ступенек ниже, и глаза Андре и его были на одном уровне:
— Слушаю?
Андре твердо сказала, чтобы не было недомолвок между ними:
— Я ни за что не поверю, что вы пытались разорвать помолвку. Только не ради меня.
— Думаете, я не настолько предприимчив?
Эта его приподнятая бровь! Она сбивала с толку, заставляя в любых его словах искать скрытый подвох и глупо надеяться… Даже бритый налысо, даже со шрамом на полголовы, даже в старой летной форме, он был убийственно харизматичен. И совершенно точно знал это.
— Думаю, — строго сказала Андре, — что вы пытаетесь задурить мне голову, пользуясь моим возрастом и моим происхождением. Я никогда не поверю, что принц может настолько увлечься незаконнорожденной керой, даже ради пароэфирников. Я не идиотка.
— Вы думаете, в вас нельзя влюбиться? — слишком важно, даже как-то пафосно спросил Анри. Впрочем, всю его серьезность портила саркастически приподнятая бровь.
— Я думаю, что как раз влюбиться можно, я даже разрешаю это вам, но делать вид, что пытались расторгнуть помолвку ради меня — глупость. Даже с учетом того, что в Вернии другое, исторически сложившееся, отношение к бастардам высших родов. Я знаю, что у вас незазорно жениться на таких нериссах, особенно при наличии хорошего приданного. Но не принцам, увы. Это политика. В ней нет места для чувств. Не стоит настолько лгать мне.
Мужчина как-то погрустнел, и Андре утешила его:
— Анри, вы же понимаете, что после помощи ваших инженеров, мой проект не пройдет мимо вас — вы будете включены в патент големов.
Он склонил голову:
— Что ж, заслужил.
Она снова принялась спускаться по лестнице:
— Давайте просто дружить, без глупых игр в любовь.
Мужчина пошел рядом, напоминая:
— Вы мне разрешили. У вас есть планы на сегодняшний вечер?
Андре нахмурилась:
— Только не говорите, что вы просите меня сопровождать вас на вечер в мэрии в честь герцогов Аквилиты.
— Тогда молчу! — сразу же согласился Анри. Андре бросила на него косой взгляд, оценив то, что ради разговора с ней, он встал задолго до рассвета — время еще к семи только-только подбиралось.
— Вы уверены, что действительно хотите, чтобы я вас сопровождала?
— Во-первых, я не просто этого хочу, я ОЧЕНЬ этого хочу — вы мой единственный шанс не умереть со скуки в сборище скучных лер и нер. Во-вторых, вы разрешили мне быть в вас влюбленным, а это подразумевает ухаживания и танцы. Первый танец в вашей агенде — мой. Я на этом настаиваю. А в-третьих, это важно и вам — я, сегодня, к сожалению, как и вы, весь день занят в переговорах, и возможность обсудить пароэфирники и узнать ваше мнение будет только там, на вечере. И в-четвертых, если все дело только в отсутствии подходящего платья, то все мои возможности к вашим ногам.
Андре, открывая дверь, ведущую в гараж, не сдержалась:
— Я еще не настолько пала, чтобы не могла себе позволить вечернего платья.
— Тогда, прошу простить меня за эту вольность. — Он направился к её паромобилю, из трубы которого уже вырывался дым. Андре чуть отстала от мужчины — видать, её големы ему были критически важны, раз он и встал как рано, и о её паромобиле позаботился, и даже не боится осуждения, приглашая её на бал. Мужчина переложил саквояжи в одну руку и открыл заднюю дверь «жука», ставя сумки на сиденье. — Андре? Пожалуйста, осчастливьте меня…
Его голос тихим эхом отозвался из дальних углов просторного гаража: «Осчастливьте меня… ливьте меня… меня…»
Андре подошла к паромобилю, и принц стратегически перекрыл подход к водительской дверце, напоминая о своей просьбе:
— Пожалуйста, Андре…
— Что ж, учитывая, что вы соизволили пойти на жертву и караулили в холле моё появление…