— Полосы? Да. Считай шрам.
Эдмунд положил правую руку мне на плечо, готовясь в любой момент оттолкнуть. Левую поднёс к лиловому плетенью. Кисть и частично предплечье покрыл тонкий слой сияющей белой энергии. Однако от кончиков пальцев к середине ладони вели серые линии, словно бы втягивающие в себя окружающее белое сияние. Шрамы стали ещё заметнее и словно срослись с полосами на кисти, продолжая их.
— Не отпускай посох. Выпустишь — всё к чертям взбесится. Поэтому держи и впитывай.
— Что мне делать?
— Заставь его вернуться в источник. Впитай. И не нервничай, смотри, как трясётся.
Глубоко вздохнув, я зажмурилась и мысленно потянула плетение к себе.
— Открой глаза.
Я разлепила веки. Фиолетовое плетение растянулось и сдвинулось к кристаллу. Оно тряслось и меняло форму. Мне так хотелось отбросить его прочь.
Энергия отчего-то стала напитывать плетение.
— Успокойся. Тяни внутрь, не пытайся от него избавиться. Тебе нужно как раз забрать его назад.
Я попыталась всё исправить, но делала лишь хуже. Энергетическое месиво странной формы парило в паре сантиметров от верхушки посоха.
На глазах выступили слёзы. Тот взрыв. Всё выглядело почти также. И крики сотрудников и доктора… вены, кашель с кровью. Перед глазами зависла рука с серыми полосами.
Посох начал содрогаться от бесконтрольно проходящей через него энергии и рухнул на пол, выскользнув из похолодевших пальцев. Глаза закрылись сами собой.
Рука учителя впилась в плечо и оттянула куда-то в сторону. Я поняла, что стою у него за спиной и нервно вцепилась жилетку.
Зазвучал оглушительный свист, свет пробился даже сквозь закрытые веки. Я не видела, что случилась, но Эдмунд за которого я держалась, вдруг покачнулся.
Я отпустила ткань жилетки и взглянула в мертвенно-бледное лицо преподавателя.
— Эдмунд?
Учитель хрипло дышал, прижимал к груди руку и, судя по плавающему взгляду, испытывал головокружение.
— Эдмунд, ты в порядке?
Учитель попытался что-то сказать, указывая на камин, но это удалось ему не с первого раза:
— Отвар.
Эдмунд добрёл до дивана и завалился на него.
— Воды.
Я принесла стакан. Сделав несколько глотков, учитель стал дышать легче.
— Всё хорошо. Огонь разведи и поставь отвар. Я полежу пока.
— Давай я схожу за мистером Нертом?
— Не надо. Всё в порядке. Просто устал, — Эдмунд вымученно улыбнулся, закрыл глаза, и напомнил. — Отвар, Луна.
Несмотря на всё ещё не унявшееся дрожание рук, я залила порошок водой и поставила кастрюльку на жаровую доску.
— Эдмунд, — я села рядом с учителем. — Ты слышишь?
За прошедшее время он уснул, но дыхание стало тяжелее, на лбу проступила испарина, кожа приобрела голубоватый оттенок, а вены на руках и шее прочертились особенно ясно.