— Это всё варенье. Она хотела закатать несколько банок. Вытащила меня на рынок, — начал оправдываться Эдмунд, оторвал от рулона кусок ткани и двинулся назад. — Заставила таскаться по жаре, выбирать идеальную клубнику, ругаться с торгашами из-за цен, тащить домой десять килограмм, потом ещё и перебирать. Думал, возненавижу эту чёртову клубнику. Ан нет. Стоило ей уйти, половину сожрал.
Эдмунд сел рядом со мной и принялся бережно перекладывать на тряпочку письма.
— Пять кило?
— Пять кило. Не за раз, конечно, но до вечера справился.
— Как? Просто как в тебя поместилось столько?
— Да не знаю. Вкусно было.
— Кем тебе была эта девушка?
— Мы должны были пожениться.
— У тебя была невеста?
— Да, внученька, дедушка тоже был когда-то молодым, — засмеялся Эдмунд, изображая старческое дребезжание в голосе.
Думая о чём-то своём, он перекинул шарф через шею, в несколько движений, завязал. С белой рубашкой такой воротничок очень сочетался, а с рогожевой жилеткой не очень. Тут требовалось нечто менее грубое.
Завершив процедуру, учитель с усмешкой пробормотал:
— Она казалась очень милой до первого свидания.
— А потом?
— Выяснилось, что она немножечко истеричка. Опуская подробности, через полтора года я сделал ей предложение.
— Все бульварные романы мира склонили колени перед этой романтикой, — иронично заметила я.
Эдмунд улыбнулся:
— Это не было недостатком. Она просто слишком остро на всё реагировала. Очень часто говорила не подумав, накручивала себя по пустякам. А серьёзные проблемы и моё лёгкое отношение к безопасности вообще кончались скандалами и пару раз обмороками.
Я промолчала, но на лице отпечатался вопрос: «И как тебя угораздило полюбить такую?»
Эдмунд пожал плечами:
— Если честно, чёрт знает, что в ней было такого особенного, но за свою жизнь, я успел заметить вот что: в большинстве своём люди ненавидят других за что-то конкретное, а любят просто так.
— Но что-то ведь тебе в ней нравилось.
— Старательная, добрая, заботливая… перечислять можно долго, — учитель упёр локоть в колено, положил на кулак подбородок и улыбнулся. — А ещё она в любой ситуации оставалась потрясающе красивой. Даже, когда орала на меня.
Эдмунд задумчиво потёр нос и вдруг засмеялся:
— Хотя чаще всего это случалось, пока я истекал кровью у неё на руках, значит, есть вероятность, что меня просто лихорадило.
— Почему вы не вместе?
— А, — Эд отмахнулся и снял шарф. — Не сложилось.
— В этом письме она за что-то извиняется, — я достала листок со странной подписью.
— Не вежливо читать чужие письма, — Эд пробежался по листу глазами. — Что ещё ты прочитала?
— Ничего, честно.