Холодная ручка повернулась. Дверь бесшумно приоткрылась. Я сунулась в палату.
Маленькое светлое помещение с окнами в двух соседних стенах, кроватью, стулом, тумбой и небольшим шкафчиком. Палата на одного — не самое дешёвое удовольствие, но Эдмунд мог себе его позволить. Учитель лежал на кровати. Рядом, на тумбе стояли фигурки животных, свёрнутые из обёрток от какой-то еды.
— Привет, солнышко, — Эд принял сидячее положение.
Он улыбался, но на руках, шее и незакрытой части груди виднелись серые полосы — шрамы, оставленные магией.
У мамы, кстати, тоже на пальцах осталось несколько похожих пятен — она прикасалась к тёмному щиту, когда прижимала к нему руку Эда.
Что уж скрывать, даже у меня теперь есть два таких пятна. Одно на левом плече от того, что из источника насильно тянули энергию, второе на голове под волосами, отчего в этом месте они потеряли цвет.
— Я смотрю, ты решила поседеть раньше меня, — улыбнулся Эдмунд, заметив мою серебристую прядь. — Нефиг было на тёмный щит головой опираться.
— Да, я знаю… Ещё так глупо вышло — она сбоку головы. Нет бы на чёлке, было бы прикольно.
— Да нормально. Отлично выглядишь, — махнул рукой учитель. — В целом ты как?
— Хорошо, — я опустила взгляд на руки, ковыряя ногти. — У меня была просто усталость после того, как энергия в источнике кончилась. Сейчас всё восстановилось.
— Ну и отлично, — Эдмунд вдруг усмехнулся. — Ты главное так и стой в дверях. Если ко мне подойти, а уж особенно если сесть рядом на стульчик или кровать, я ведь и покусать могу.
Я подняла глаза. Учитель в приподнятом настроении наблюдал за мной. Он шутит. Хочет, чтоб я подошла.
— И кстати, дверь тоже закрывать не стоит, а то подмога не прибудет.
Я закрыла дверь и подобралась к кровати.
— Как ты?
— Нормально. Не хуже, чем должно быть.
— А источник?
— Выгорание. Как по учебнику: сжигание пузыря, чрезмерный поток энергии через искру, выход её из строя.
— Врач что-то говорил про какое-то разложение, — я села на край постели, поставив сумку на стул.
— Да… последствие выгорания. От источника остаются мёртвые части, но в отличие мяса, они могут разлагаться десятилетиями. Вполне возможно, однажды это меня убьёт, но когда — неизвестно. Ставлю на то, что мне будет слегка за шестьдесят.
— Ты не злишься?
— На тебя? — Эдмунд мягко улыбнулся.
Я кивнула. Пришло осознание, что я сижу вытянувшись по струнке и сжав руки в замок.
— Я не думала, что так выйдет.
— Кто ж думал? — пожал печами Эдмунд. — Что теперь? Это те самые пять-десять процентов риска, которые допускает статистика конкурса.
— Она говорит о безопасности участников, а не зрителей, — я ковыряла ногти.
— Я не зритель, а ликвидатор чрезвычайной ситуации. У них смертность выше.
— Я не хотела, чтоб так вышло. Это не должно было тебя затронуть.
— Луна, — учитель жестом подманил меня к себе.
Я приблизилась. Эд щёлкнул меня по носу.