Он не такой идиот, чтоб совершать самоубийство из-за того, что способен исправить. А он способен. Даже не так — он должен. Теперь уже поздно вот так глупо удалять себя из числа живущих — надо было сделать это в семнадцать, когда ещё не начинал лечиться. Теперь уже сделано слишком много…
— …для такого бездарного завершения жизненного пути, — Эдмунд хмыкнул.
Нет, всё будет хорошо. Он перепишет. Пересчитает. Перечитает. Он закончит.
Рука машинально сжала промокшую от вина ткань рубашки на том уровне, где в груди расположился источник.
Эд почувствовал, что теряет равновесие. Нога под «заморозкой» не обеспечивала устойчивость.
Вовремя осознав, что происходит, сумел упереться в стол и устоять.
Шатаясь и держась за шкаф на всякий случай, вернулся к дивану. Растянулся на полу.
Руки ныли. Острая боль заставила сжаться в комок. Нужно к врачу. Очень-очень, но уже поздно, а на улице всё ещё дождь.
Эдмунд осознал, что забывает дышать, когда кроме глаз и конечностей начало жечь лёгкие. Он резко вдохнул и снова сжался на полу. Полупарализованную сторону лица расчертила слеза.
Эд, медленно дыша, сумел разлепить веки. Полежав без движения, получил слабое облегчение.
Под диван занесло два листка и запоминающий артефакт.
Протянув трясущуюся руку, Эд вытянул предметы.
На первом листочке сохранилась система координат и местами даже график. На обратной стороне угадывались обрывки фраз вроде "прямая зависимость", "экспериментальные данные", "результаты умножения на коэффициент" и ряд матерных слов, сопровождающих мыслительный процесс создателя. На втором сохранилось пару строчек расчётов и два ругательства.
Бесполезный хлам, пригодный только на растопку камина.
— А откуда ты? — Эдмунд сел и активировал амулет.
Лиловое облачко энергии покинуло кристалл, формируя две человеческие фигуры и что-то плоское.
— А… понял.
Край стола, Эдмунд и Луна. Портрет не в полный рост. Изображение застыло и обрело цвет. На лице у девочки шоколадом были нарисованы кошачьи усы. У Эда — усы и борода. Изображение было сделано в октябре, когда они вдвоём готовили печенье. Вот и сама выпечка — рядом, на столе. С шоколадной крошкой.
Эдмунд усмехнулся. Расчёты уничтожены водой и пламенем, а эта конструкция из легкоплавкого металла не тронута ни одной из стихий.
Но Эд бы огорчился, если бы она пострадала. Амулет нравилась ему и занимал почётное место на углу рабочего стола.
Эдмунд сунул артефакт в карман и снова запрокинул голову, удобно оперев затылок о сидушку дивана.
Он устал. Болела голова.
Тонкая сияющая нить, соединяющая шар-светильник и источник дрогнула и оборвалась. «Маг с ограниченным функционалом» вопросительно посмотрел на шар. Тот расплывался облачком. Ничего поделать с этим Эд не мог — не было сил.
Закрыв глаза Эдмунд поймал себя на мысли, что стоило бы извиниться перед Луной и Пацификой — из-за расчётов его порядком занесло.
Рука снова легла на источник. Эд прислушался к нему. Внутри ощущалась энергия. Она послушно перемешалась к пальцам лёгким покалыванием. С ним всё в порядке.
А значит и всё остальное будет в порядке.
Маг прикрыл глаза.
…
100. Луна.
…