Глубокий вдох.
Медленный выдох.
Я повторила себе, что не стоит реветь. Внизу Луна и не надо устраивать истерик при ней.
Глубокий вдох.
Медленный выдох.
Луна стояла внизу у лестницы, прислушиваясь. Такая маленькая и испуганная.
— Всё хорошо. Он просто злится. Разработки… сильно пострадали, — я чмокнула дочь в щёку. — Вот что, мы останемся на ночь. Надо найти постельное бельё и комнаты.
— Что у него с лицом? Слева, возле глаза.
— Обжёгся. Руки ещё хуже выглядят.
— Может, смешать ему охлаждающую смесь?
— Эд из тебя что, аптекаря воспитывает? — я мягко усмехнулась и пожала плечами. — Не знаю. Постарайся лишний раз его не дёргать. Сходи лучше, прибери на кухне, ладно? Я займусь кроватями, а потом и Эдом.
Она кивнула. Мы разошлись в разные стороны. Я краем глаза заметила, как она подбирает листочки принесённые потоком воды со второго этажа. Тоже кривые и неравномерно-голубые от чернил.
Я опять поднялась наверх. Кровати были только в двух комнатах: в спальне Эда — не думаю, что там мне будут рады, и в комнате напротив — там ляжет Луна. Видимо пойду на диван в гостиной.
Постельное стоит поискать во второй слева комнате, где раньше была комната его брата.
Вскоре я отыскала подходящие вещи в комнате Карстена и отправилась в комнату с кроватью Луны.
Окно здесь выходило не на ту сторону, откуда дул ветер и уцелело.
Старая кровать Эда, чудом пережившая пожар, всё ещё была крепкой. Вряд ли хоть что-то смогло бы "убить" это монструозную конструкцию из дубовых брусьев.
Готовя дочери постель, я обдумывала ситуацию с одеждой для сна. Себе стащу рубашку Эда. Что найти Луне?
Что-то загромыхало в кабинете. На весь дом раздался отборный мат.
Я опять отправилась в комнату Карстена. В сундуках и коробках я видела какое-то тряпьё.
В коридоре что-то мелькнуло, но я не придала этому значения.
Так… вот какие-то вещи. Ночная сорочка. Женская. Чистая…
Чья?
Может, моя, забытая в юности? Даже не знаю. По размеру похоже. Точно я уже не узнаю, но…
— Я не слышу, что ты говоришь. Не надо мямлить, — раздраженный голос Эдмунда не предвещал хорошего, но ещё не мог называться криком.
Я поспешила в кабинет.
В дверях стояла Луна.
Эд сортировал на столе бумажки по ему одному известному признаку.
— Я принесла тебе мазь и листочки.
— Класс. Спасибо. А теперь, будь добра, займись кроватями вместе с матерью.