98. Пацифика.
…
В висках стучал пульс. Кроме него, казалось, не осталось ни единого звука.
— Эд? — мой голос был едва слышен.
Я открыла глаза, в них всё ещё плясали пёстрые пятна от потухшего огня.
С обугленного дощатого пола, покрытого скукоженной чёрной крапивой, залитого огромным количеством воды, в коридор "стекали" листы бумаги и чёрные листья. Некоторые вещи, ранее помещённые на полках, валялись. Со стола был сброшен графин. И затопленный, изуродованный кленовый паркет усыпало крупными осколками.
Эд сидел возле ножки стола. До него не быстро доходило, что вообще произошло.
Словно по щелчку пальцев он спешно начал отряхивать книги от воды и аккуратно ставить на сухое место.
— Эд.
Он не ответил. Левая бровь была почти полностью сожжена вместе с ресницами, а от загоревшейся пряди на лбу остался загнутый обрубок сантиметров пяти. Эдмунд жмурился, сжимая в руках листы.
— Эд!
Я моментально оказалась на полу рядом с ним и принудительно повернула на себя бледное лицо.
Глаз был окружён покрасневшей кожей, на которой уже стали появляться волдыри, однако в остальном глаз выглядел здоровым.
Эд убрал голову и поглядел на черновик в руках. Листок с размытыми чернилами развалился, оставив на дрожащих от боли и травм пальцах тёмно-синие следы.
— На кой… чёрт?!..
Я качнула головой, не понимая вопроса.
Вокруг разрасталась крапива, врезаясь корнями в пол.
— На кой чёрт?! — он заорал мне в лицо.
— Эдмунд… — промямлила я. — Давай я сейчас принесу тебе мазь.
— Мазь? На кой чёрт мне мазь?! — он орал совершенно чужим хриплым голосом.
— У тебя ведь… руки все в ожогах. Тебе нужно…
— Мне было нужно спасти эти бумаги, а не утопить к хренам!
— Я же помочь хочу. Тебе нужно обработать ожоги.
На пороге кабинета возникли Оливия и Луна.
— На хрена лезть и всё портить?! — Эдмунд продолжал орать на меня и бросил короткий взгляд Луну. — Вас кто-то звал? Какие-то вопросы?
Луна сделала шаг назад, прижимая к животу руки, будто была в чём-то виновата.
— Не кричи на неё. Она здесь при чём? — через мгновение я чуть было не пожалела, что вообще раскрыла рот.
— Да чтоб тебя, Пацифика! Кто тебя просил?! — крик заглушил даже раскаты грома. — Зачем ты воду запустила?! Понимаю огонь — цепь случайностей, да. В каком-то смысле тут я сам виноват — рамы хилые в окна поставил, но плетение!..
Эдмунд встал, плетением снёс крапиву и принялся собирать книги.
— Эй, — негромко позвала Оливия. — Убрать воду?