Я неотрывно смотрела на коробку.
— Слушай, а играйте дальше без меня. У меня тут… одно дело.
— Ладно, — брат пожал плечами и убежал. Мог бы хоть чердак тщательней проверить. Вот поэтому он всегда проигрывает.
Плотно закрыв дверь, я сняла коробку. Похожа на ту, которую я видела в маминых воспоминаниях.
Я заглянула внутрь. Тряпьё, бумажки, артефакты — один за другим на свет появлялись самые разные предметы. Особенно меня заинтересовали стопочка уродливых — явно нарисованных Эдмундом — карикатур и коробка с вензелем ателье.
Свадебное платье. Неширокое, пожелтевшее. Я встала возле зеркала и приложила к себе. Почти по размеру. Только мама была выше. Я уже видела его в воспоминаниях. Теперь оно воняло старьём и сыростью. Я села на пол и попыталась свернуть платье и снова убрать.
Как-то неожиданно громко скрипнули петли. В проходе стол Эдмунд.
— Что тут у тебя грохочет? — он приблизился, рассматривая вещи.
Взгляд задержался на содержимом коробки. По моему лицу учитель всё понял.
— Вот как, да?..
Задумчиво потирая нос, он отошёл в сторону и сел на сундук. С тяжёлым вздохом, растирая руки, Эдмунд на время опустил глаза в пол, формулируя мысль.
— Есть ли у тебя какие-то вопросы? — снова поднёс руку к носу, не зная, что ещё сказать.
Я пожала плечами:
— Всё понятно. Почему расстались ты как-то говорил, так что… — я повела плечом и, отведя глаза, прибавила. — И вообще, это не новость.
— Откуда ты узнала? Аслан растрепал? Больше некому. В академии мы тебя одну не оставляли.
— Нет. Просто… из вас посредственные актёры.
— Кажется, у меня дежавю, — Эд горько усмехнулся. — Но вообще-то, ты могла бы решить, что это новая влюблённость.
Я промолчала, опустив взгляд в пол. Эд, очевидно ждал какого-то ответа и тишина заставила его внимательно вглядеться в меня.
— Ты ведь знала что-то ещё, да?
— Я посмотрела… кое-что… в твоих вещах.
Вздох. Усталый.
— Ты ведь знаешь, что это плохо? — Эдмунд не злился.
— Знаю.
— Не делай так. Если кто-то чего-то не говорит, значит не хочет. Вот что ты получила от этой информации?
Эд снова принялся тереть нос, я ковыряла бусинку на белом платье.
— Вы снова будите вместе?
— Ты уже второй человек, который спрашивает меня об этом сегодня, — Эдмунд улыбнулся. — Нет.
Возле начищенного сапога учителя из пыли на полу, впиваясь в доски корнями, рос стебелёк крапивы, обхватывая ногу призывателя. Через грубый материал обуви учитель не чувствовал этого и не замечал растение.
— Что это за карикатуры? — я протянула листочки.
Эдмунд взял листы, заметив крапиву, убрал её и начал медленно перелистывать бумаги.