Торговец отошёл к двери, где валялись вещи покупателя и заглянул в них. Помня, сколько обычно составляет сумма в мешке постоянного клиента, Лиам забрал двенадцать и несколько монет из тринадцатого.
Скоро снова под ногами захлюпали лужи.
Эдмунд бежал через лес с мокрой сумкой, перекинутой через плечо, в которой постукивали артефакты и бытовые вещи, и кульком из плаща. Там были книги.
Насквозь промокшая рубашка нисколько не защищала от холодного ветра. Из-за неосторожного движения Эд постоянно падал. Каждый раз, понимая, что сейчас угодит в лужу, он не старался приземлиться на руки и уберечь себя, скорее наоборот: отбить спину и плечи о камни казалось ему ерундой по сравнению с опасностью намочить свёрток. Пальцы сильно убавили в чувствительности от холода, но впереди уже сияли огоньки башни.
В последний раз растянувшись в ледяной, как ему показалось, грязи, Эд очутился у двери и похлопал себя по карманам брюк, но ключ не нашёлся ни в одном.
С минуту ему пришлось простоять под проливным дождём, аккуратно ощупывая свёрток с книгами и выуживая из кармана плаща ключ.
И вот, наконец, тёплый воздух и мягкий жёлтый свет огненного артефакта коснулись усталого, мокрого и грязного человека.
— Господи, Эдмунд! — воскликнула Пацифика, бросая вязание и хватаясь за голову. — Что с тобой случилось?!
На крики матери из закута высунулась Луна и, посмеиваясь, спряталась обратно.
— Как ты умудрился так измазаться?
Женщина моментом оказалась рядом с Эдом и приняла у него из рук грязный свёрток.
— Упал, — сапоги были выставлены за дверь. — Пусть под дождём отмоются, завтра ими займусь.
Эдмунд стянул рубашку серо-коричневого цвета и носки. Сумка была брошена у двери.
Крапива несла ему одежду и полотенце.
— Я быстро в ванную и работать. Книги брось на столе, я их сейчас заберу.
Проходя мимо зеркала, Эд бросил на себя короткий взгляд.
— М-да… Знаешь, Цифи, несколько лет назад у меня была старая серая кошка. Принцесса. Мой кот пропал, и её принесли через месяц или два, — Эд указал на зеркало. — Вот она так же выглядела, когда упала в компостную яму.
Пацифика улыбнулась, вытаскивая книги из плаща и осматривая крупные пятна грязи на его внешней стороне:
— Иди, мойся.
Эдмунд кивнул и скрылся в ванне.
Главы 80–84. Пацифика, Луна.
…
80. Пацифика.
…
Я повесила на перила лестницы выстиранную рубашку. Брюки и носки уже сохли здесь. И как Эд жил один столько лет? Нельзя же просто бросать мокрые вещи. Сгниют.
Справедливости ради, за месяц моего пребывания в башне, это первый инцидент такого поведения.
Я спустилась на первый этаж и принялась готовить чай, продолжая обдумывать ситуацию с одеждой.
Я понимаю, Эдмунд занят работой, но мог бы хоть в корзину вещи положить, а не сваливать в углу.
Положив в тарелку кусок вишнёвого пирога, приготовив для своего профессора чашку чая, я поднялась по лестнице.
Эдмунд сидел, сгорбившись. Локоны почти полностью скрывали лицо, обращённое к книге.