— Эд, прекрати есть, — наконец собравшись с мыслями, потребовала Пацифика.
Эдмунд престал отдирать от торта кусочки «коржей».
— Вы чай поставили?
— Греется.
— Отлично. Сейчас приду, — кое-как поднявшись, Пацифика направилась в ванной.
Она скрылась, а Луна подошла к учителю, с хитрой улыбкой размещающему на каждом торте по тридцать пять похожих на свечи фигурок из светлой энергии.
— Когда она их задует, ты же не будешь гасить сразу семьдесят, правда? — уточнила девочка, доставая чашки и сахар.
— Обязательно. Как без этого?
— Можно загасить тридцать пять. Без злых шуток про возраст, — Луна усмехнулась. — Старших надо уважать.
— Надо, да? Тогда почему мне кажется, что ты сейчас неуважительно шутишь надо мной?
— Ты мне такой пример подавал.
Эдмунд поставил на стол три тарелки и столовые приборы:
— Если есть сладкий и солёный торты с разных концов одной тарелки, пофиг же? Или шесть поставить, как думаешь?
— Ставь всем по одной.
Пока учитель доставал ещё посуду, девочка доделала чай.
— Ну как вы тут? — Пацифика вышла из ванной и села за стол.
По дорожке крапивы, протянувшейся с верхних этажей, неслась коробочка.
Поняв, что учитель собирается сделать, Луна отправилась к себе и вернулась с небольшим деревянным ящичком.
— Ты любишь жаловаться, что тебе нечем заняться, Циф, — Эдмунд вручил имениннице подарок. — А ещё, когда-то давно ты хотела освоить плетение из бисера. Не знаю, освоила или нет, но сейчас всё равно хорошее время для этого.
В коробочке лежало несколько мешочков разноцветных стеклянных шариков размером с семечко помидора. Они не были абсолютно одинаковыми — сказывались дороговизна и сложность изготовления. Производственного брака хватало и без высоких стандартов качества — не очень-то просто отлить такие крохотные капли стекла, а потом в каждой проделать дырку.
— И сколько ты за них отдал? — Пацифика подняла смущённый взгляд.
— Не так много, — пожал плечами Эд. Мысленно оправдывая свой не вполне честный ответ тем, что с его доходом сумма и впрямь не критична.
— Это тоже тебе, — Луна протянула матери ящичек с баночками краски и тремя кистями.
— Спасибо, — Пацифика расплылась в улыбке. С ними-то она точно умела обращаться.
Пацифика поставила на стол обе коробки, поцеловала дочь и на секунду замешкалась, думая, как поступить с Эдом. Можно было бы и его в щёку чмокнуть, но… пожалуй, для всех будет лучше, если она просто обнимет его. Это женщина и сделала.
Объятия не длились долго. Не многим дольше обычного рукопожатия.
Оторвавшись от плеча, мокрого от лежащих на нём непросохших курдей, Пацифика оглянулась на часы. Без пяти десять.
— Пока рано, но может, уже сейчас отдать тебе подарок?
— Сейчас принесу, — Луна ушла к себе, считав возникшее на лице учителя радостное нетерпение.
Пацифика отошла к дивану и вернулась со свитером.