— Доброе утро, — она почти не глядя на нас подошла к огненному артефакту, на котором доваривался кофе, и сняла его с плиты.
Как удачно она встала — заболтавшись с Эдом, я совсем забыла о напитке.
— Мам, — разлив кофе, она подняла взгляд, на меня. — С днём рождения.
— Спасибо, — я улыбнулась.
Эд с нескрываемой завистью посмотрел на малышку:
— Вижу маленького тунеядца.
— Вижу обречённого рабочего человека, — дочь с ехидной улыбкой сделала глоток кофе. — Удачи на работе.
— Обижаешь старенького учителя, да, — вздохнул Эд и отпер дверь. — А учитель будет грустить. Не стыдно?
— Нисколько, — она особенно громко хлюпнула, отпивая. — Подростки жестоки и неблагодарны.
— Хе… М-да. Вот поэтому тебя и нет в моём завещании.
— Я бы больше удивилась обратному.
Эд открыл дверь:
— Ну, ладно, девчонки, увидимся вечером.
— Увидимся.
— Пока.
Луна поставила свою порцию завтрака на стол и села есть. За «обречённым» закрылась дверь и мы с дочкой остались одни.
Я подошла к шкафу и наполнила лекарством рюмку. Горький травянистый запах и такой же вкус уже стали привычными. Что-то я не очень хорошо спала сегодня, постоянно ворочалась, и вот вам, пожалуйста! Боли.
— Резать печень на фарш буду я, — коротко, но уверенно заявила Луна, когда я обернула в себя буро-зелёную жижу.
Я хотела бы возразить, но понимала, что резать мясо мне доверять нельзя. Процесс это трудоёмкий, а с моей спиной одним и тем же делом без перерыва заниматься не просто. Придётся постоянно отвлекаться на отдых, а держать продукты вне прохладного погреба несколько часов — плохая идея. Луна справится быстрее. Лучше займусь уборкой.
— Я протру пыль, — подходя к водному артефакту и готовясь мыть посуду, кивнула я.
— Хорошо. Кстати, я хотела тебя спросить…
Опуская кастрюльку от каши в воду, я сохраняла невозмутимый вид, хотя внутри уже обречённо вздыхала, предсказывая вопрос.
— Ты же чуть не вышла за Эда?
То есть, она знает, что мы не просто встречались, а едва не поженились. Он настолько много вчера сказал ей? М-да… а ты трепло, Эдмунд.
— Было дело.
Я мысленно молилась, чтобы Луна не начала задавать дополнительных вопросов. Неужели ей больше поговорить не о чем? Я сама ещё не поняла, как относиться к сложившимся в жизни обстоятельствам и как общаться с Эдом. После вчерашнего разговора я стала примерно понимать, что им движет и что, собственно, много лет назад стало причиной раскола, но вот как это «лечить» и до сих пор ли мне это нужно не было ясно.
— Но это было раньше, — я убрала посуду и пошла к уборной, чтобы взять тряпку, — Единственное, в чём я уверена сейчас, это то, что он стал невыносимым трудоголиком, и что ни разу за время моего пребывания не протёр со шкафов пыль.
— Я просто хотела сказать, что, если хочешь возобновить ваши отношения, инициируй это сама, — вдруг сообщила дочь, заставив меня резко оглянуться. — У него возле кровати на тумбе новая книжка. Ты могла бы предложить ему вместе почитать вечером. Лично я планирую лечь пораньше. Что-то не выспалась сегодня.
Она невозмутимо ковыряла завтрак. На лице не было ни капли эмоций. Луна умела скрывать их, если хотела. Я непроизвольно подняла взгляд к потолку, в голове проскочила мысль: «Ну, спасибо, Роланд, за этот её талант! Как мне теперь её понимать?»
— С чего вдруг ты решила, что мне это интересно? — возразила я, заставив голос звучать спокойно.