— Я в тебя верю, — засмеялась я, когда Эдмунд уже открывал дверь в дом.
Главы 76–79. Пацифика, Автор.
…
76. Пацифика.
…
Эд зашёл в башню, когда я села за вязание. Свитер был почти закончен, оставался только кусочек рукава. Сегодня довяжу.
— Что ты сказала Луне?
— Ты о чём? — я непонимающе посмотрела на бывшего жениха, пославшего на верхний этаж несколько плетений.
— Она только что заявила, что ты рассказала ей о нас.
Я тяжело вздохнула:
— Она спросила, встречались ли мы, я сказала, что да и что она сама об этом знает. В значении «виделись ли мы когда-то». Либо она не правильно меня поняла…
— Либо нас перехитрили, — крапива принесла ему бумажки, карандаш и пару книг. Эд сел за свой рабочий стол, достал несколько лекарств и начал раскладывать в одному ему известном порядке. — Значит, мне стоило всё отрицать.
— М-да… и мне.
— В общем, теперь она в курсе. Спросила, нравишься ли ты мне. Готов поспорить завтра докопается до тебя.
— Что ты ей ответил? — я перестала постукивать спицами. Поймала себя на мысли, что очень-очень хочу знать это.
— Что мы просто тепло общаемся по старой памяти, и что не стоит переживать, что я вдруг вторгнусь в вашу чисто женскую компанию.
— Это обидно.
С одной стороны Эд сказал всё правильно, но с другой неприятно осознавать, что человек, который едва не стал твоим мужем много лет назад, теперь даже не рассматривает возможность "вторгнуться в чисто женский коллектив". Возраст так сильно меня испортил? Или я так сильно его обидела?
— Разве? Почему?
— По факту, ты сейчас сказал, что я тебя не интересую. Учитывая, что в юности всё было не так, это звучит обидно. Я так плохо сохранилась?
— Не переживай, как минимум твой талант разводить драму на пустом месте всё ещё в прекрасном состоянии, — беззлобно усмехнулся Эд.
— Придурок, — я мягко улыбнулась, поглядев на Эда. Он и не думал обижаться на обзывательство. — Совсем не изменился.
Эдмунд потёр нос и сменил тему:
— У тебя обезболивающие ещё есть?
— Да. Полбанки.
— Хорошо. Тогда делать новую партию не буду.
Он погрузился в работу, а я сосредоточилась на рукоделии.
— И вообще, — в молчании мы провели меньше минуты, прежде чем Эд заговорил опять. — Должен напомнить, я, вообще-то, не многим моложе тебя. Помнишь, мы как-то считали, сколько у нас разница? Там получалось в районе шести часов, что ли.
— Шесть… — я задумалась. — Шесть часов, пять минут. Ты же в тридцать семь минут родился?
Эд потёр нос, вспоминая: