— Пацифика? — Эд не хотел верить своему предположению, но вынужден был готовиться к его подтверждению.
— Да, — папа, стараясь не смотреть на собеседника, поправил маленькой мне и без того нормально надетый капюшон. — Только это не «чей-твой», а девочка.
Эд старательно тёр нос, не зная, что может сказать. Я перекрыла себе доступ к его эмоциям, не желая слушать оглушительную смесь неверия, ревности и обиды, смешанных с нотками радости за близких людей. Ненормальная какая-то смесь. Как по мне, либо уж злиться и ненавидеть и вообще попытаться придушить всех вовлечённых в эту историю, либо только радоваться. А впрочем… мне всё ещё пятнадцать, не удивительно, что чего-то в чувствах учителя я не догоняю.
— Прикольно, — парень в этот момент прекратил полировать кончик носа. Он немного унял эмоции примерно до состояния «хоть мне теперь хочется удавиться, я искренне за вас рад». — Ей сколько? Девять-десять месяцев?
— Нет. Скоро одиннадцать. Пятнадцатого марта родилась.
— Маленькая для одиннадцати, — заметил Эд, нагибаясь к девочке. — Плохо кушаешь?
— Кусь? — девочка посмотрела на отца. Очевидно, услышав знакомое слово, решила, что её покормят.
— С этим есть трудности, но врачи пока не бьют тревогу. Развивается она нормально. Болтать вот начала, — папа повернул меня к будущему учителю. — Луна, скажи дяде «привет».
Малышка отвлеклась на проходящего мимо старика. Он был одет в очень пёстрые цвета, что её и заинтересовало.
— Луна, — позвал папа. — Скажи «привет». Надо здороваться.
Маленькая я посмотрела на взрослых так, будто они просили о какой-то дурости. На деле я просто не понимала, что они хотят.
— Можно? — Эдмунд взял меня на ручки и, серьёзно посмотрев на ребёнка, поздоровался. — Привет.
— Пифп, — невнятно пробурчала я.
— «Пип»? Нет, «пип» это не «привет». Это вот так, — учитель легонько ткнул меня по носу, словно нажимая на кнопку какого-нибудь артефакта. — Пи-и-ип.
— Пи-и-ип, — малышка вытянула ручку, кладя ладошку Эду на нос. Это у неё получилось повторить.
Забавно, мне ещё и года не было, а учитель уже устроил мне урок. Дикции. Если когда-нибудь соберусь рассказать Эду, что порылась в его памяти или он сам расскажет про этот случай, обязательно сообщу, что преподавание — это его судьба.
Эд сунул палец ей под шарф и пощекотал шею. С весёлым визгом девочка вжала головку в плечи.
— Как ещё раз её зовут?
— Луна.
— Ясно, — Эд коротко усмехнулся. — Как часто родственники в шутку зовут её «солнышком»?
— Кстати, ни разу не слышал, — папа улыбнулся. На моей памяти, он тоже никогда не звал меня так.
— А зачем ты её сюда принёс? Сегодня же конференция. Разве не будет мешать?
— Пацифика к врачу пошла. А я сегодня должен был дома сидеть, но вызвали вместо тяжелобольного лаборанта. Пришлось взять с собой. А ты в конференции будешь участвовать?
— Да, — Эд кивнул на свои листочки, лежащие на диване у стены. — Принёс кое-что.
Эд перехватил меня одной рукой и показал папе расчёты.
Несколько минут прошли в бурных обсуждениях. Всё это время малышка с завидным старанием пыталась укусить Эдмунда за плечо, что не особо ей удавалось. И зачем она это делает? Неужели вкусно?
Стоило бы осудить папин подход к «наблюдению» за мной: нельзя позволять ребёнку вылизывать чужого человека. Но, в принципе, не отравилась же я.
— Господа, господа, — девица-секретарь выскочила из конференц-зала. — Через пять минут начинаем.
Она скрылась, а люди в коридоре стали суетиться.
— Всё, мне пора бежать, — Эд вернул меня отцу и схватил бумажки.