И действительно, в следующем воспоминании мама вручила юноше томик.
— Для чайников не нашла. Надеюсь, сможешь разобраться.
— Я думал, ты пошутила.
— У тебя есть всё лето, чтобы прочитать.
Эд проводил уходящую девушку долгим взглядом.
Новый день. Теперь уже второй курс. Сентябрь.
Скверная старуха с недовольным лицом, по совместительству декан светлого факультета и преподаватель танцев, расхаживала по большому залу. Второкурсники стояли вдоль стен, разделённые на мальчиков и девочек.
— Вальс не так сложен, если вы являетесь хотя бы прямоходящими обезьянами. Большинство студентов, к сожалению, не могут похвастаться даже этим уровнем. Юноши, пригласите девушек.
Подростки начали ползать по залу. Парней вообще не радовало происходящее. Они как будто только что выползли из леса и не понимали человеческую речь: до того как сформировалась первая пара, они почти минуту топтались на середине зала, ожидая, что хоть кто-то покажет, как надо и объяснит, как выбрать девушку.
Ну что ж, прозвучало первое приглашение. Да, делая его, парень походил на пингвина, по ошибке подбивающего клинья к грациозной пантере, но дело сдвинулось с мёртвой точки — за ним потянулась остальная стая пернатых увальней. Наш в том числе.
Эдмунд, до этого только поглядывающий на маму и переминающийся с ноги на ногу, быстрым пингвиньим шагом направился к девочкам.
Стоит, кстати, заметить, что из всей парней его образ был самым ясным — на него мама смотрела чаще всего.
— Пацифика, пойдёшь? — Эд протянул к ней абсолютно прямую руку, так, будто она не гнулась в локте.
— Да, — мама, с едва заметным румянцем, взяла его ладонь.
Я наблюдала, как мама и Эд неловко топтались на месте, ожидая, когда остальные разделятся, потом пытались принять верное положение и повторять правильные движения.
Невольно вспомнилось, как хорошо они танцевали на празднике.
Это продолжалось минут десять, пока глаза опять не закрыл фиолетовый туман — всё важное в этом фрагменте я увидела, а значит пора к следующему.
Я оказалась посреди двора академии. Был пасмурный ноябрьский вторник. Мама и Оливия медленно брели куда-то, обсуждая работу по травологии.
— Пацифика, стой!
Девушек обогнала фигура в коричневой распахнутой куртке, с красным шарфом, болтающемся на одном плече, чуть задранным длинным носом и облаком чёрных кудрей.
— Любимые цветы? — Эдмунд, выпустил изо рта облако пара. Он часто дышал после бега, но не выглядел уставшим.
В это время появился запыхавшийся Аслан. Ниже чем в настоящем, но уже выше Эда, румяный и излишне полный. Он встал возле друга, наблюдая за диалогом.
— Розы, — мама не успела подумать над ответом.
— Класс. Любимый цвет?
— Карминовый.
Эд поморщился, будто вместо ответа ему дали нечто вонючее:
— Это… это типа красный? Кармин — это же краситель из насекомых?
— Да. А тебе зачем? — Оливия поёжилась и прибавила. — Застегни куртку, мне на тебя смотреть холодно.
— Не люблю ошибаться.
Мальчик отправил в газон плетение. Из него возникли зелёные побеги. Не прошло и минуты, как он протянул маме букет красных роз.