— Не, — Эд достал ещё пирожок из узелка. — Аморально — это если другие так надо мной пошутят, а пока я сам — это зовётся иронией.
— Ну вот, ты уже почти похож на себя, — Оливия не была фанаткой чёрного юмора и очень хотела перевести тему. — Пойдёшь?
— Если пойду, буду всю прогулку рассказывать тебе про смерть, алкоголизм, депрессию, криминал и неадекватные цены на ритуальные услуги. Хочешь?
На лице у Оливии была написана смесь неприятных эмоций:
— Расскажи лучше Пацифике.
Эд оглянулся на новую знакомую:
— Хочешь обсудить стадии разложения трупов и провести аналогии с разложением человеческого общества?
— Если это будет основная тема — не очень, — призналась мама, но почему-то не могла сдержать улыбку.
— Вот и я так подумал, — Эдмунд положил за щёку последний кусок пирожка, вернул Оливии ткань, в которую были завёрнуты пирожки, и взялся за бумажки. — А теперь, извините, мне бы заняться делом.
— Так ты не пойдёшь?
— Нет уж.
Эдмунд прошёлся взглядом по вычислениям и вычеркнул одно название мастерской.
— Ну ладно. Увидимся позже, — Оливия встала и оправила платье. — Мама звала тебя на ужин.
— Спасибо, — Эд не поднял глаз от бумаги, но по тону было слышно, насколько это для него важно.
Девушки зашагали к академии. В маминых воспоминаниях промелькнула тень разочарования. Эд показался ей странненьким, но по-своему милым и пообщаться с ним в более позитивной атмосфере ей было интересно.
Лиловый туман.
Из него проступил кабинет с мраморным полом, каменными столами, пробирками и котлами в многочисленных шкафах. Наверняка кабинет зельеварения.
Мама сидела на второй парте на ближнем к окну ряду с Оливией. Она что-то старательно записывала за педагогом. Оливия старалась чуть меньше, но тоже усердно работала.
За ними с абсолютно потерянным лицом сидел Аслан. Округлый паренёк чуть выше Эда с широкими бровями и короткими русыми волосами. Он, подпирая голову рукой и обречённо вздыхая, глядел на доску.
Рядом с ним сидел Эдмунд в чёрном траурном костюме, как и в прошлом воспоминании. Их с мамой воспоминания должны были дополнять друг друга, но так как в данный момент она была сосредоточена на тетради, образ Эда не был чётким.
Парень откинувшись на стуле смотрел в окно. В его тетради не была записана даже тема — только намалёвана полоса препятствий из смертельных ловушек, виселиц и гильотин, по которой бежали человечки из палочек.
Рядом Аслан попытался всё-таки решить задачку с доски, но нужная концентрация раствора, такая, как в ответе, у него не получилась.
— Профессор, — позвал мальчик. — Не сходится.
— Нерт, решение на доске, — мужчина слегка за тридцать, судя по виду, порядком задолбанный этой работой, указал на свои вычисления.
— У меня не сходится, — повторил Аслан. — Ну не получается так.
Профессор подошёл к парте и заглянул в вычисления. Он притянул к себе тетрадь ученика. Несколько секунд изучал цифры и ткнул в третью строчку:
— Минус потерял.
Аслан поспешил исправить, а преподаватель мимоходом заглянул в тетрадь Эда.
— Рио, за работу на уроке «ноль».
Мама через плечо глянула на художества мальчика и вскинула бровь, найдя их не то глупыми, не то мерзкими.