Я принесла одеяло вниз, повесила на перила и достала ту книгу и для сравнения другую, с которой тоже никогда не видела Эда, но которую сама прочитала без рвотных позывов. По сравнению с нормальной книгой, «ужасная» была в отличном состоянии. Выходит, что её не часто читали. Максимум разок-другой. Думаю, Эду она тоже не нравилась.
Снова помыв руки, я забрала одеяло и укрыла учителя.
— Женись, Эдмунд, а то мне за тебя тревожно.
Я на минуту зависла, вдумываясь в собственные слова, и подняла взгляд на маму.
— Но, если ты за него выйдешь, я начну переживать за тебя.
Подумав ещё секунду, я вспомнила, как называла их литературные вкусы схожими. Не припомню, чтобы видела эту книгу в мамином шкафу, но всё возможно.
Со вздохом подойдя к полке, куда мама сложила вещи, я порылась в её книгах, привезённых из дома.
Вороша томики, я приходила к выводу, что всё не так плохо. Самые затёртые книги имели вполне приличное содержание и частично повторяли набор потасканных книг Эдмунда.
— Я на всякий случай внесу тебя в свой личный список неадэкватов, — буркнула я, обращаясь к спящему учителю. — Но пока только карандашом.
Сложив все книги на место, я обратила внимание на ту, что лежала на столике возле дивана.
Она была самой истрёпанной, с тонкой обложкой, затёртой чуть ли не до дыр, хоть и вышла всего года три назад.
Прямо под названием «Не опоздай!» «табун» (при правильном произношении «ТАБН» — типографский артефакт быстрогого написания) нанёс портреты главных героев.
На обложке, обнявшись, парень и девушка. Героиня была худенькая с зелёными глазами и волосами до пояса, как у мамы в юности. Нарисованная девушка стояла боком, что затрудняло детальное сравнение лиц, но и в профили было-то общее. Рядом с ней был парень с вытянутым лицом и тёмно-каштановыми локонами. Нельзя сказать, что он прям был копией Эда, но сходство имелось.
Помню, как-то начинала читать эту книгу, но быстро забросила. О чём там было? Кажется, про излишне импульсивную парочку лет этак двадцать. И там ещё девушку хотели родители выдать замуж за нелюбимого… всё по заветам бессмертной классики таких романов.
Я села на пол, рассматривая героев книги и сравнивая их с живыми людьми. Похожи. Даже очень.
— Забавное совпадение, — я направилась к шкафу с книгами Эда. — Сказала бы я, если бы тут где-то не валялась та же самая книга.
На полке с любовными романами её не было — Эд по ошибке сунул её в ряд, забитый приключенческими романами. Среди томиков, доведённых постоянным чтением до состояния немой мольбы о смерти, она смотрелась уместнее, чем среди редко используемых собратьев по жанру.
Внешнее сходство мамы и Эда с героями книги — чистая случайность. Тут иначе быть не может.
В жанре дешёвых любовных романов эта книга любимая у них обоих. Это тоже может быть совпадение.
Я понимаю всё это, но не даёт покоя возможность пойти от обратного. Учесть их давнее знакомство и то, что, несмотря на некую ссору в прошлом, о которой говорил Эд, они очень тепло относятся друг к другу, хоть и очень стараются минимально это показывать. Они вполне могли бы встречаться в юности. Тогда, быть может, книга стала любимой для обоих как раз из-за приятных воспоминаний. Разве это не логично?
Поставив книгу на место, я ещё раз подошла к дивану.
Мама во сне чуть шевелила рукой, теребя ещё не просохшие после ванной кудри.
С чужим человеком не будешь вот так лежать. Они однозначно чего-то недоговаривают.
Спонтанная мысль посетила голову: нет ничего, что помешало бы мне сейчас проверить это. Всего одно плетение — и я посмотрю подборку их воспоминаний друг о друге.
Да, это не очень правильно с моральной точки зрения, но многие вещи сразу прояснятся…
Главы 68–69. Луна.
…
68. Луна.
…
Я принесла посох, тетрадку Эда и села на край столика возле дивана.