— Отдохни.
Маме однозначно было неловко жить в чужом доме, за чужой счёт и позволять хозяину тянуть весь быт на себе. Да и, полагаю, ей просто было скучно целый день ничего не делать, поэтому, несмотря на боли, она хотела помочь.
— Я не устал, — категорично заявил Эдмунд.
Я ясно видела в нём нежелание перекладывать свою работу на кого-то другого. Да и, мне так почему-то кажется, не радовала его и перспектива позволять маме тут хозяйничать.
Эд поднялся на ноги и подойдя к лестнице, на ходу стягивая старый выношенный свитер, взял с перил домашнюю рубашку.
— Вы только решите вопрос: что будем есть?
— Давайте я вам подливку сделаю? — почти моментально предложила мама. — Луна как-то писала, что у вас не получается её готовить.
— Зато получается томатный суп, — хихикнула я.
— Неужели у тебя спина прошла? — с тенью сарказма в голосе поинтересовался у мамы учитель, стягиваяя тёплые уличные брюки, надетые поверх лёгких домашних для теплоты.
— А что, мне целый день вязать? Я и так ничего не делаю.
Натянув чистые носки, Эдмунд пожал плечами:
— Отдыхай и восстанавливай здоровье.
— Вы можете работать вместе. Физически тяжёлую работу — тебе, — обратилась я к учителю. — А маме всё то, что у нас не получается: муку, там, добавлять или специи смешивать.
— А ты будешь сидеть и наблюдать за этим, — улыбнулась мама, указывая на то, что меня нет в плане распределения работ. Я не закладывала этот смысл, и она это понимала, но не придираться к словам — было бы слишком скучно.
— А как же, — поддержал её Эд. — Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как горит огонь, как течёт вода, и как другие работают.
— Эта гипотеза ломается, если вспомнить, что ты мой учитель, Эд. От созерцания твоей работы я устаю.
— Не сочту это за комплимент, — Эдмунд провёл мне по волосам ладонью и заглянул в шкаф. — У нас кончилось печенье. Значит вопрос решился. Едим суп на обед, а на ужин я грею капустники.
Я глянула на жаровую доску, где с утра стояла кастрюля. Недельное варево не внушало доверия ещё вчера.
— Значит сделаем. Это не трудно, — мама стала спешно заглядывать в другие шкафы, пока Эд не возразил. — Где у вас мука? А, всё, нашла.
Она потянула руки к мешку.
— Не трогай, — одёрнул её Эдмунд, и заявил так, словно лично присутствовал в больнице. — Тебе врачи запретили тяжести таскать.
Он сам взялся вытаскивать мешок. Локтём случайно зацепил графин из чёрного стекла, стоявший в шкафу уже почти неделю.
Мама поймала падающее изделие и задержала взгляд на рисунке.
Заметив интерес к предмету, Эдмунд перехватил мешок одной рукой, забрал графин и спрятал в другой ящик.
— Я порежу мясо, а вы с Луной пока займитесь тестом, — учитель поставил мешок на стол, достал нож и, проведя по лезвию пальцем, отправился за точильным камнем.
Я вытащила из шкафа видавшую виды книгу рецептов и отыскала страницу с рецептом теста. Подливки в этой книги по какой-то причине не было, поэтому такой, казалось бы, обыкновенный рецепт, Эдмунд готовить так и не научился.
Пробежавшись по буквам взглядом, мама предложила:
— Давай сделаем побольше, чтоб на несколько раз хватило. И кое-что в рецепте изменим.
— Как скажешь.
Сбросив тройное количество ингредиентов в миску, мама оставила меня перемешивать.