Через связь с призывателем, существо поняло, что будет уничтожено. Оно стало метаться с ещё большей силой и яростью.
От академии неслись преподаватели. Возглавляли эту великовозрастную стаю некий Джонсон, которого послали за помощью, и старуха-декан, которую я видела в приёмной комиссии. Очень неприятная личность.
— Смотри, смотри! — взрослый Эдмунд с восторгом указала неё. — Мадам Лониан!
На грани сознания, младший из Эдмундов рухнул на колени. Мощная волна белой энергии вырвалась за пределы ослабевших щитов.
Стебли крапивы в одно мгновение, под вопли обжёгшихся студентов, заполонили стадион.
Внутри щита крапива была огромной — метра три. Чудовище, всё обретающее силу, за счёт источника Эдмунда встало на задние лапы, отбиваясь от гигантских растений.
Белая энергия воздвигла новый щит. Старуха-декан, оказалась заперта внутри перед щитом Эдмунда. На её лице не было ничего кроме абсолютной уверенности в своих действиях.
Один удар сильного плетения и остатки защитного купола студента разлетелись тлеющими лоскутами эфемерной материи по сияющему пузырю преподавательского.
Белая волна снесла крапиву. Та стала пробиваться вновь.
Старуха вскинула руку.
Нить, соединяющая Эда и создание, с хлопком разорвалась.
Ничто не сдерживало монстра и не отделяло от декана света.
С воем оно бросилось на неё, но всё так же вытянутая навстречу опасности рука засияла. В воздухе прочертилась вертикальная полоса.
Словно налетев на клинок, чудовище развеялось в прах, обдав зелёное платье и седые волосы чёрной пылью.
Ещё один удар плетения и крапива исчезла на всём поле.
Щиты рухнули.
На мгновение стало тихо. Не было слышно ни единого звука.
Безмолвие нарушили шаги и шорох платья — старуха спешила к Эдмунду.
Она на ходу сформировала плетение, сложнее которого я не видела в жизни. Десять рун или даже двенадцать.
Старуха сдвинула с разорванного плеча ошмётки ткани и вытянула из глубокой раны лоскут рубашки. Снова пошла кровь, Эд завыл.
— Тихо, — голос её, обычно резкий, тяжёлый и старчески хриплый, звучал жёстко, но не холодно.
— Она была военным врачом, — пояснил Эдмунд так, будто это что-то значило. Впервые на моей памяти смотрел на кого-то с благоговением. Как на непоколебимый авторитет.
Плетение сжалось и впиталось в руку. Можно было видеть, как магия восстанавливала кости и мясо, возвращала кожу и кровь.
— Как ты себя чувствуешь? — когда процедура почти завершилась, она повернула на себя лицо мальчика и убрала со лба и щёк мокрые от крови кудри.
— Почти отлично, — чуть не умерев, Эдмунд, похоже, испугался меньше всех. — Спасибо, профессор. Я где-то ошибся, похоже…
— Уж не знаю, что ты делал, об этом мы ещё поговорим, — женщина вздохнула с облегчением. — Но тебя ждёт дисциплинарное наказание.
— Справедливо, — кивнул подросток.
— Встать можешь?
— М… Да? — Эд перевернулся в живот и, оттолкнувшись от земли, сумел подняться. Рука двигалась и совсем не болела.
— Иди, приведи себя в прядок. Потом сразу в мой кабинет, — её лицо почти приобрело стандартное кислое выражение.