Эд-ребёнок создал из энергии нечто похожее на рисунок на бумаге.
— По-моему, нормально.
— Фигня, — старший воссоздал плетение. Он тоже был магом света. — Должно быть так, а твою закорючку только как фонарь использовать можно.
В эмоциях Эдмунда почувствовалось обида, но он молча стал переделывать рисунок.
— Что во имя всего святого вы опять делаете?!
Парни дёрнулись от вскрика. В дверях стояла мать. За шесть или семь прошедших лет она не сильно состарилась. Платье в отличает от ночной сорочки было скроено так, чтоб визуально добавлять объёма в груди и убирать его в плечах.
— Эдмунд, мы же запретили тебе колдовать без присмотра!
— Так папа занят, — попытался оправдаться ребёнок.
— И я за ним слежу! — заверил мать рыжий парнишка.
— С тобой мы сейчас отдельно поговорим, — пообещала старшему женщина и снова набросилась на младшего. — Марш в комнату. Не хватало, что бы опять в кого-то запустил калечащим заклятием.
Я покосилась на учителя, но прежде, чем успела задать вопрос, мальчик закатил глаза:
— Да оно всё равно не сработало. К тому же я не нарочно. Я хотел другое создать, просто меня отвлекли и оно скривилось.
— Я тебе сказала, марш в комнату. Возьми почитай что-нибудь по школьной программе. На тебя опять учитель литературы жаловался — ничего не знаешь.
Мальчик, насвистывая похоронную мелодию, побрёл прочь из комнаты. Нас с учителем потянуло следом.
— Ты мне ещё тюремные песни посвисти, — крикнула ему вслед мать и переключилась на второго. — А ты чего на полу сидишь? Марш за уроки. И чтоб до ужина из комнат не высовывались. Потом поговорим все вместе.
— Только не подумай, что она всегда такой была, — предупредил меня учитель, когда воспоминание стала застилать лиловая дымка. — Ты сама слышала, сколько от меня было проблем.
Туман закрыл всё вокруг, стихли звуки.
Глава 54. Луна.
…
54. Луна.
…
— Совсем не нервничаешь? — рыжий мужчина с чуть волнистыми волосами до плеч и карими глазами стоял, опираясь стену возле четырнадцатилетнего Эда. Он чем-то отдалённо смахивал на моего учителя, может, подбородком или формой бровей, скулами или впавшими щеками, но сказать, что сильно — соврать.
— О, это мой отец, — представил Эдмунд.
— Я догадалась.
Они находились в толпе подростков. Точь в точь как я этим летом. Это вступительные экзамены в академию.
— Нет, с чего бы? — в отличие от меня в день поступления, Эдмунд был абсолютно уверен в себе.
— Волноваться нужно, но умеренно, — пожал плечами его отец. — Вдруг сейчас придёт тридцать человек сильнее тебя.
— Номер триста девяносто три. Кабинет два, — выкрикнул секретарь, когда из одной из дверей вышла заплаканная девочка.
— Ты какой? — мужчина подпихнул сына локтем.
— Триста девяносто четыре.