— Нос раздроблен, вывих колена.
На время установилась тишина. Папа макал руку в воду, Эд, прикрыв глаза, отчего воспоминание смазалось, пил сок.
Вдруг папа спросил:
— Можно я у тебя сок хлебну? А то во рту вкус песка с арены.
— Да, конечно.
Папа протянул через проход между кроватями здоровую руку. Эдмунд свесился с постели, чтобы отдать стакан. Из-за повреждённого колена это далось ему нелегко.
— Но он вкусы плохо забивает. По крайней мере, кровь.
Папа сделал несколько глотков:
— Я тебе зуб выбил?
— Не, это через носоглотку течёт.
Папа ещё немного попил и вернул стакан.
— Спасибо, — вернувшись в изначальное положение, он вдруг засмеялся. — А вообще, я постараюсь больше не попадать в лазарет одновременно с тобой.
— Почему?
— Потому, что твоя девушка уж очень громко реагирует на твои травмы. Чё она так разоралась?
— Сам же слышал — я — создание, не обременённое даже зачатками инстинкта самосохранения и бытового интеллекта, — пожал плечами подросток. — Но она, вообще-то милая. Поорать поорёт, но потом позаботится. Сок вот принесла.
Папа сунул руку в карман и, пошарив, выругался.
— Что случилось?
— Ни одной запоминали в карманах.
— А ты их с собой носишь?
— Да. А почему нет?
— Зачем?
— Да просто так. У меня дома полно бесполезных записей.
— А, — Эд потёр было нос, но тут же скривился от боли. — Так и говори — вредная привычка. Кто-то курит, кто-то пьёт, а кто-то записывает.
— Ну, можешь и так считать, — немного обиженно ответил папа. — Лучше скажи, у тебя есть кристалл?
Эдмунд сунул руку в карман и вытащил оттуда обломок хрусталя, пробку, покорёженную при извлечении из бутылки и горку прочего хлама.
— А ты, я гляжу, избрал другую пагубную привычку — алкоголизм.
— Не, это… долго рассказывать откуда.
— Ладно, обойдусь без истории. Тебе проба нужна?
— Нет.
— Тогда в эту дыру, которая от штопора осталась, всунь кристалл.