Молоденькая симпатичная пассажирка уверенно заявила, что они приехали именно туда, куда ей надо, а когда он осторожно уточнил, нельзя ли было за грибами как-то поближе скататься, в багажнике что-то явственно зашуршало.
– Много будешь знать, скоро состаришься. Да и вообще – молчание – оно завсегда золото! Будь золотом, мужик, оно несъедобное! – послышался оттуда чей-то мрачный голос, и вполне себе взрослого да хладнокровного мужика пробил холодный пот. – Выгружай уже! – дополнил голос предыдущую тираду.
Дрожащими руками водитель распахнул дверцу, вывалился на заросшую травой старую пожарную просеку, оптимистично считавшуюся дорогой, и…
Его поджидало новое потрясение.
Из леса, непринуждённо помахивая веткой и отгоняя ею комаров, вышел странно знакомый тип…
– Ээээ? Я ж его видал где-то! – медленно, но верно осознавал таксист.
– О! Татьяна, вы уже приехали! Вас вся съёмочная группа ждёт. А я как-то засомневался, что вы правильно в лесочке сориентируетесь, вот и решил прогуляться, заодно и вас встретить.
– В лесочке… – протянул таксист, озираясь – вокруг шумел тёмный вековой еловый лес. – Ааааа! – осенило его, – вы тут фильм снимаете?
– Конечно, – уверенно подтвердил точно известный, но пока не точно идентифицированный тип. – Вы помните, что должны вечером приехать за девушкой и отвезти её на вокзал?
– Да-да, помню, конечно. Обязательно приеду! – заторопился таксист, косясь на ворона, мрачно осматривающего его машину. – А у вас в багаже реквизит был, да?
– Можно и так сказать, – улыбнулась девушка, моментально успокоив таксиста.
– Небось какая-то электронная штуковина! – решил он.
Оно ж понятно – реквизит может и болтать чего-то там из средних размеров коробки – что б ему не поговорить?
Он уехал исключительно вовремя – минуть через десять раздался такой рык, что можно было подумать о съёмках фильма о каком-нибудь юрском периоде…
Таня выпустила из коробки ежа, тот пофыркал, принюхиваясь к лесным запахам, и потрусил за ней следом.
– Ну вот, почти добрались, – непринуждённо объяснил Филипп Тане эти ушераздирающие звуки.
Правда, объяснения помогли мало, у Татьяны как-то странно стали вести себя ноги – они норовили подкоситься и уронить владелицу на мох.
– Не волнуйтесь, он будет вести себя нормально, – уверенно заверил Соколовский подчинённую.
Насколько медведь покрупнее, Таня, как это вскоре выяснилось, даже и не представляла себе.
«Мамочки мои! – пронеслось в её голове при взгляде на бурую махину, сидящую под здоровенной елью. – Пропала я, пропала…»
Вран, кружившийся над елью, мягко опустился на землю и теперь вставал с неё, отряхивая с одежды прошлогодние еловые иголки.
– Я ж говорил, что нечего в это ввязываться! – вздохнул он. – И как ты будешь его лечить? К нему же подойти страшно!
– Да это мне страшно! Я, может, стоматологов всю жизнь боялся! – заныл медведь, покосившись маленькими глазками, утопленными в густой мех, на Таню.
Глава 24.
О туристах и медведях
Вопрос она задала машинально:
– А откуда вы про них знаете?
– Так это… телевизор смотрю. В деревнях-то только им и развлекаются, ну и я…того… мне ж интересно! Вот и прихожу на просмотр. Это… в окна заглядываю там, где собак нет.
Таня медленно, но верно осознавала реальность – стоит она среди густейшего тёмного елового леса, до ближайшего жилья много часов ходьбы, рядом с ней здоровенный и отчаянно голодный медведь, озверевший уже даже не от общего настроя, а от зубной боли, ворон, превращающийся в человека и обратно, говорящий ёж и загадочный Соколовский.
Ни одного из них она хорошо не знает… А ещё твёрдо уверена, что кое-кого и узнавать лучше не хочет – вот медведя так точно!