– Надо ехать, – наконец, сказала она. – Не хочется мне, но надо. Он там или с ума сойдёт, или озвереет и кого-нибудь слопает.
– Он может и одновременно проделать всё это, – заявил ворон. – И я был прав – ты глупая! Только дyрa может не бояться!
– Кто тебе сказал, что я не боюсь? – удивилась Таня. – Боюсь, конечно.
– Боишься, но всё равно собираешься ехать?
– Ну, как тебе объяснить… я всё-таки врач, – пожала плечами Таня. – Это моя работа.
Через два дня Соколовский позвонил Тане и сообщил, что медведь этот натуральный, то есть ни в кого не оборачивается, но говорить действительно может, делает это активно, правда, не совсем прилично.
– Ругается почём зря, – вздохнуло Танино начальство. – Судя по лексикону, он подслушивал то ли дальнобойщиков, то ли стройбат… Зубы у него и правда болят, он оголодал и, что ещё опаснее, после зимы толком так ни разу и не поел.
– То есть слопает меня? – осведомилась Таня, осознав, что фоном слышит какой-то рык. – Вы что, сейчас там?
– Нет и да. В смысле на первый вопрос нет, а на второй – да. Медведь клянётся, что не дурак и врачами не питается.
– Ну тебя! – прорычал чей-то голос. – Я и не врачами не питаюсь. Они ж, горожане эти, сейчас жрут не пойми чего, так слопаешь, а потом лечись от… ну, ты сам понял, от чего! Ты скажи этому врачу, что я это… даже кусаться не буду!
«Даже… это столь многообещающе звучит, – подумалось Тане, которая уже сильно пожалела о том, что согласилась. – Вот вечно у меня так, то мастифу в пасть лезу, – Таня вспомнила последнего своего «зубного» пациента», – то медведю… Хотя он, боюсь, значительно крупнее мастифа будет».
Шушана предложила связаться с кем-то из своих сородичей и повыяснять, есть ли среди них те, кто имеет опыт общения с медведями, но Соколовский сказал, что это слишком долго, а медведь уже на грани – надо ехать.
– Таня, я сам буду вас подстраховывать. Не волнуйтесь! – заверил он ветеринара.
Иван Степанович, удивляясь прихоти владельца клиники, издал приказ о том, что Татьяна отправляется в командировку, сильно озадачив прочих сотрудников.
И Татьяна отправилась в Смоленск. Правда, не одна. Вран, разумеется, отправился её сопровождать, но кроме него с Таней запросился ёж.
– Тань, бери его. Он живёт в чахлом лесочке в окружении дач и дачников. Ему надоело – хочет в настоящую чащу. Медведей он не боится, а вот помочь может, – посоветовала норушь.
Когда Таня уходила из дома, на пороге её провожали Шушана и откровенно счастливый отъездом ежа Терентий, мурлыкавший что-то романтическое. Видимо, «на дорожку».
Возможно, из-за котопожеланий дорога оказалась неожиданно несложной.
Пять часов езды на поезде, и Таня уже стоит с увесистым чемоданом и «ежеперевозочной» переноской на вокзале Смоленска. Время без пятнадцати пять утра…
– Соколовский сказал, что нас кто-то встретит, – неуверенно покрутила головой Таня.
– Он и не то скажет! – вздохнул усевшийся рядом на спинку скамьи Вран.
С соседней скамейки на них изумлённо воззрился какой-то ожидающий поезда тип, решивший, что ему привиделось.
– Что? – возмутился Вран. – И поговорить нельзя честной птице?
Затихающий вдали топот ног заставил Таню философски заметить:
– Вот так и рождаются нездоровые сенсации! За что ты так жестоко?
– А чего он подслушивает? – возмутился ворон.
– Действительно! – поддержал коллегу обычно молчаливый ёж. – Пааадумаешь, какая невидаль – птица говорит. Вон эти… попугаи болтают почём зря.
Пока Вран вполголоса пререкался с ёжом, Таня отправила Соколовскому сообщение о том, что она на вокзале, и почти сразу пришел ответ – её на стоянке ждёт заказанное такси.
Такси оказалось внедорожником с отчаянно зевающим водителем, который, через три часа доставив пассажирку в оговорённый лесной массив, сильно засомневался.
– Вы уверены, что вам нужно именно сюда? – осторожно уточнил он, когда над машиной закаркал крупный ворон.