– Да-да, их как только не называют да обзывают, только вот все эти слова – пустое. Им просто не хватает одного очень важного элемента для роста и развития, которого их организмам почему-то нужно больше, чем всем прочим. Ну, если на вашем врачебном языке – авитаминоз у них.
– И какой же витамин нужен Врану? – осторожно уточнила Таня, прикидывая, какой витаминный комплекс можно попробовать…
– Да он его уже получает, только, чудак, так и не осознал этого! – Соколовский подмигнул довольной норуши. – Вон Шушаночка, умница наша, уже всё поняла.
– Да, всё так и есть… – важно кивнула Шушана. – Таня, вспомни, бывает в историях такое – надо герою найти себе самого лучшего коня. И показывают ему на шелудивого полудoхлoгo жеребёнка, который грязный и некормленный где-то в навозе валяется – его тоже выкинули с глаз долой, подальше, чтобы он род не позорил.
– Да, что-то такое было! – осенило Таню.
– Конечно, было. И было, и есть! Так вот, таким детёнышам или птенцам, не суть важно, кому именно, им просто не хватает участия, жалости, защиты, тепла…
– Любви, проще говоря, – подхватил Соколовский. – Я уж не знаю, как вы сумели в этом юном хамоватом птенце что-то такое рассмотреть, пожалеть и принять его, но вы это сделали.
Он посмотрел на окаменевшего от изумления Врана и пожал плечами:
– Эй ты, несчастный, отомри! Тебе никуда лететь не надо! Ты уже долетел!
– Не понял… – наконец-то выговорил Вран.
– Ну чего ты не понял? Ты что, не заметил, что у тебя за эти несколько дней ноги перестали помещаться на раскладушке? – хихикнула норушь. – Ты вырос! Не очень пока сильно, но вырос.
– А я… я думал, что это у меня футболка после стирки села, – растерянно сказал ворон, потянув ворот чёрной футболки.
– Села… как же. А раскладушка тоже села? Это ты стал расти! – пискнула Шушана. – Ты ещё братьев перегонишь! Такие, как ты, обычно набирают своё быстро и становятся сильнее, чем их родичи.
– Быть не может! – Вран торопливо встал, отошёл от стола, упал на пол, а потом распахнул крылья и изумлённо воззрился на них, внимательно осмотрев сначала правое крыло, а потом и левое.
– Да не может такого быть! А я-то ещё удивился, как у меня получилось так быстро прррогнать ту дyрррy, которая хотела напасть. Я же так быстррро никогда не летал!
– Которая хотела напасть – это какая из двух? – живо осведомился Филипп. – Наша бойцовая дама или посторонняя?
– Посторонняя! – с удовольствием ответил Терентий.
– Погодите… так что, я теперь могу домой веррнуться? – Вран чуть подпрыгнул, снова ударился об пол и теперь сидел на полу около подоконника с ошарашенным видом. – Они же теперррь стыдиться меня не будут и сплавить в дерревню не захотят!
– Ну а теперь ты сам и решай, что выберешь! – пожал плечами Филипп. – Решишь вернуться – возвращайся, тебя примут и уже отсылать не станут. Наоборот, хвастаться тобой будут. Решишь остаться – вон Таня же не против, да я и подстрахую, если что. Подёргаю твоё племя за нервные окончания… Так что твой ход, сам думай!
Вран открыл было рот, а потом закрыл его.
– Думает, стало быть! – с уважением констатировала лисица. – Ну, это полезно, а мы… может, пока поедим?
– Да ты уже всю колбасу под шумок перетаскала! – возмутился Терентий. – Таня не оставляй её, она вообще всё у нас слопает!
– Да это тебя оставлять нельзя – где мясо? Где, я тебя спрашиваю?
Соколовский светски улыбнулся Татьяне и налил себе сок.
– Люблю дружеское общение! – сообщил он.
Глава 21.
Выбор своего полёта
Выбор – одно из самых сложных дел в жизни. Как будет правильно? Как не проиграть самому себе и обстоятельствам, которые свивают вокруг сети.
– Да, если я вырасту, то меня не станут отправлять в ту прроклятую дерревню! И про перрестарка можно будет забыть, как про кошмарррный сон.
Вран прямо-таки увидел, как он возвращается домой, а родители, братья и родичи поднимают головы вверх и всматриваются в незнакомого красавца-ворона, который ничуть не уступает им всем!