– А чего ты скандалить-то сходу начал, а? – строго уточнила неизвестно откуда появившаяся на кухне Шушана. – Прилетел бы как нормальный, попросил…
– Да он воронов не любит, – опять попытался завести свою волынку воронёнок. – У него с нашим дальним рродичем давняя непррриязнь.
– И, конечно, это повод сделать всё для того, чтобы он не любил вас ещё больше! Логично аж до жути! – фыркнула Таня. – Ну, сам посуди… Купил ты дом, нет-нет… представь себя этаким домовладельцем, – она смешно надула щёки, изображая крайнюю солидность. – Вооо, чувствуешь, как сразу важности прибавилось?
Вран и хотел бы возразить, но не мог – во рту было полно горячей каши.
– Вот приходишь ты в свой собственный свежекупленный дом, а тут некий незнакомый тип с ноги окна распахивает да чего-то вопит и требует! Ну, что ты сделаешь? Первая реакция?
Про себя Таня решила, что горячую густую овсянку как средство разговора с излишне нервными подростками надо запатентовать!
«Вот бы сейчас скандалил, вопил что-то, возмущался, завёл сам себя – а так звуки полезным завтраком склеены, эмоции тратятся не впустую, а на перемещение каши, так сказать, к месту следования, – лепотааа, тишинааа! Правда, надо было кашку погуще сварить – уже почти что справился».
– Кто ф фарит такую густую офффсянку? – высказался Вран, который только что собирался выплеснуть все эмоции на Татьяну и её дурацкие примеры, но выяснил, что каша его опять как-то склеила.
– Не нравится? – невинно уточнила Таня.
– Нет! – категорично заявил ворон и, противореча своему заявлению, торопливо зачерпнул новую порцию каши.
Таня с норушью переглянулись…
– Тебе кашки дать? – спросила Таня у Шушаны.
– Да, положи в блюдечко, – хихикнула та. – Пахнет вкусно!
Таня себе тоже положила, уселась на диванчик и только-только съела первую ложку, как зазвонил смартфон.
Цапнула она его не глядя, машинально, и ошарашенно уставилась в тарелку с кашей, услышав:
– Ну что, подруженька, довольна? Отбила у меня Диму? Только запомни, это временно! Я всё равно у тебя его отниму!
«И как это я Надьку забыла в чёрный список внести? – отстранённо удивилась Таня. – А, ну да… мне и в голову не приходило, что она когда-то ещё позвонит, да и не до неё как-то было!»
– Что ты с ним сделала, что он у твоего дома днюет и ночует, а ко мне даже приехать не хочет? Что? И как ты с Соколовским снюхалась? И ведь гадина такая скрытная! Ни слова мне про него не говорила! Небось Димка, бедный, сам того не зная, с рогами ходил? А я-то… я и не подозревала, что ты такие знакомства водишь!
Таня отодвинула от уха смартфон и с омерзением посмотрела на экран – там светилась фотография её бывшей лучшей подруги, знающей её с детства, которую она сестрой считала. А из динамиков лилось:
– Так вот, запомни! Димку ты не получишь! И Соколовский тебя не любит! И мать тебя твоя не любит – ты ей никогда не нужна была! И отцу тоже! И…
Танин ступор закончился внезапно – крепко взялись за запястье свободной руки маленькие аккуратные лапки, погладили, и она сумела скинуть оцепенение, сбросить вызов, внести номер в чёрный список.
Она забыла о том, что у неё на кухне сидит кто-то посторонний, и почти удивилась, когда подняла голову и увидела Врана.
Тот открыл было рот, а потом его закрыл, прилично удивив Таню – она ожидала какой-то насмешки или ядовитого замечания.
– Какая гадость эта твоя бывшая лучшая подруга! – с выражением высказалась Шушана. – И ведь всё по себе судит! Надо же… тоже решила, что Соколовский тобой интересуется, вот глупында! Да зачем бы он тебе сдался? Только вот… я не поняла, этот наш тортоносец, что, опять где-то тут обретается?
– Кто? – не выдержал Вран, – всё-таки любопытство и вороны – вещи друг от друга неотделимые.
– Не важно! – мотнула головой Таня. – Вряд ли он ещё объявится!
И была категорически не права!
Дима не просто объявился, он принял решение изо всех сил постараться жену вернуть!
Да, после того странного вечера, когда он потерял машину и едва её нашел, а потом почему-то всю ночь сидел у телевизора и смотрел самые идиотские американские комедии, от которых потом весь день звенело и гудело в ушах, он осознал – в Тане точно что-то есть! Не просто удобное, стабильное и приятное, но и нечто такое, что привлекло к ней самого Соколовского!
Замаячивший было в сознании здравый смысл, робко намекнувший о том, что, может, ну её, эту жену, был спроважен вспыхнувшим с новой силой чувством охотника, от которого улетает дичь!