– Какая дева? Какое дело? – Крылана была любопытна, как все женщины и вороницы. Правда, решила этот интереснейший вопрос уточнить позднее. – Ой, да избавьтесь уже от этой нервной особы! – она махнула рукой на стену междустенья, которую Шушана сделала прозрачной для улучшения обзора. – Она мне уже надоела! Мотыляется то туда, то сюда… как-то однообразно!
– Эээ, Крылана, а вы её не проводите? – как можно более нейтральным тоном спросил Соколовский.
– А что? – невинно откликнулась вороница. – Насколько я знаю, ваш личный дар значительно сильнее моего… Что вам раньше-то мешало её… дезактивировать?
– Да кто я такой, чтобы не давать взрослому человеку идти по той дороге, которую он выбирает? – неожиданно серьёзно ответил Филипп. – Она не девчонка, которой можно помочь, не сбившаяся с дороги, которую легко на неё вернуть. Да, я могу сделать так, чтобы она вообще забыла, кто я такой, но тогда она вцепится в другого. Если это уже внутри накрепко вросло, как снаружи достучаться? А проводить… я имел в виду просто вывести её отсюда, чтобы она дошла до машины и не истерила по дороге – город всё-таки вокруг, люди ходят, зачем их пугать? Да и за рулём она сегодня сама. Надо бы её угомонить до дома, а там уж пусть делает, что хочет.
– Ааа, ну, это логично! – кивнула вороница. – Да, действительно, эта может кучу беды наделать – собрать столько машин, сколько на дороге будет!
Она встала, покосилась на Соколовского:
– Гусей отзовите, они сейчас в запале, только вас и послушаются.
– А! Ну да… действительно! – Соколовский и вставать не стал – зачем бы?
Он просто свистнул, правда, так, что правый гусь, восторженно нацелившийся к последнему длинному лоскуту, оставшемуся от Сониных брюк, притормозил и со всего размаху шлёпнулся на хвост, а его коллега, вцепившийся слева в Сонин рукав, шумно захлопал крыльями, оторвал объект от проймы и свалился на пол с законной добычей.
Второй рукав он содрал в самом начале гонки, а теперь сильно радовался, что всё-таки успел добыть парный трофей. У всех есть свои маленькие слабости, а вот конкретно у этого гуся развилась поразительная любовь к симметрии.
Соня мчалась по коридору, осознав только то, что внезапно раздался оглушительный пронзительный свист и невозможные птицы почему-то от неё отстали.
Откуда перед ней появилась давешняя черноволосая женщина и каким образом она сама остановилась около неё как вкопанная, Соня так и не поняла.
– Ты! Что тут происходит! Откуда здесь эти сумасшедшие скоты? – завизжала Соня, как только у неё хватило на это дыхания.
– А ты совсем ничему не учишься, да? – с сочувствием вздохнула женщина, смахнув с Сониного плеча обрывок ткани. – Ну, бывает… ладно, твоя жизнь – твоё дело.
– Что ты мне про какие-то глупости тут говоришь? Почему тут прoклятыe гуси, и где… – Соня, как только избавилась от преследователей, тут же вспомнила о цели своего визита, – где негoдяй-актёришка?
– А! Он? Он там! Туда иди! – махнула рукой черноволосая.
– Нет уж! Ты меня проводишь! – Соня припомнила, как по указке этой самой бабы уже раз сходила…
Она вцепилась в рукав черноволосой, удивившись, откуда здесь опять сквозняк, от которого так развеваются чёрные волосы.
– Ну хорошо, пойдём, я тебя провожу, – голос черноволосой звучал как-то приглушённо, словно пробиваясь через толщу воды. – Я тебя провожу к твоей машине. Ты туда сядешь и поедешь прямиком домой. Ты будешь вести машину очень аккуратно. Нет, не только сегодня, а всегда! Как только садишься за руль, ты внимательна, собранна, выполняешь все правила дорожного движения, ни на кого не злишься, замечаешь всё и всех. Поняла?
– Да, – ровно ответила Соня.
– Эх, ладно… сделаю я подарок.
– Мне? – безразлично спросила Калязинова.
– Нет, не тебе, а кое-кому другому. Он лапы пачкать не стал, а я… ну, мне по породе положено. Мы летаем ниже, живём проще… – Крылана уже вывела Соню из появившейся двери прямо в глухой стене и, подведя к машине, посмотрела прямо в глаза собеседнице.
– Ты больше не сможешь причинять вред Соколовскому. Тебя вообще больше не интересуют игры с людьми. Поняла?
– Да, – ровный голос Сони говорил о том, что она полностью учла всё сказанное.
– Мужчины и женщины, дети и животные, осознанно делать им плохое ты больше не в силах. Живи своей жизнью, если сможешь. Иди!
Крылана чуть подтолкнула Соню к машине, краем глаза увидев знакомый флакон с распылителем, оставленный на пассажирском сидении, и пожала плечами.
«Я не могу изменить её сознание, могу только запретить что-то делать, – вздохнула она вслед габаритным огням. – А дальше… дальше её выбор. В конце-то концов, люди так похожи на полные кувшины – выплёскивается только то, что в них есть».
Соня доехала до загородного дома изумительно спокойно и аккуратно. Припарковалась, осознала, что доехала, помотала головой.
Ярость, запертая Крыланой, забурлила грязевым вулканом в сознании Сони, залила его густым раскалённым месивом.