🕮 Читать книгу «За любовь, которой больше нет» онлайн

Однако ревнивые греческие боги заметили, что, благодаря четырём рукам, это существо работает больше, а два лица, глядящие в разные стороны, позволяют ему всегда быть на стороже, так что врасплох его не застанешь, а на четырёх ногах можно и долго стоять, и далеко уйти.

Но самое опасное - будучи двуполыми, ни в ком оно не нуждалось, чтобы производить себе подобных.

И Зевс, верховный олимпийский бог, сказал тогда: "Я знаю как поступить, чтобы эти смертные потеряли свою силу!"

И ударом молнии рассёк это существо надвое, создав мужчину и женщину.

Таким образом, народонаселение земли сильно увеличилось, но при этом ослабело и растерялось - отныне каждый должен был разыскивать свою потерянную половину и, соединяясь с ней, возвращать себе прежнюю силу и способность избегать измены, и свойство работать долго и шагать без устали.

Странная теория, спорная. Кто-то скажет: "Мне и одному хорошо" или "Одиночество прекрасно". Чем оно прекрасно? Возможностью подумать? Вот в этом весь ужас одиночества - в этой самой возможности подумать о бытие, о его устройстве, и понять, что жизнь далеко не прекрасна и мало кому везет в ней, а даже если и везет, то после она взымает с тебя по полной за каждую минуту, оторванного счастья. А счастье ли вообще было, есть ли оно? Что такое счастье? Нет четкого понятия, у каждого свое. У кого-то булочка с корицей, у кого-то прыжок с парашютом, у кого-то ребенок или свадьба, а у кого-то ночь с женатым мужчиной, отмотавшим срок за убийство. Вот такое оно счастье - разное. Главное всегда помнить, что даже за булочку с корицей надо платить, жизнь - не благотворительная организация, скорее банк с высокой процентной ставкой за кредит.

Ким сидела в одиночестве, в пустой, накуренной квартире, хлестала вино прямо из бутылки и рассуждала о превратностях судьбы. Горечь и пустота были ее спутниками в этот вечер, а еще жалящая злость и ненависть. И направлена она была на одного человека.

"Вот ведь с*ка! - едко восклицала она про себя, вспоминая Анну Беркет. - Кто бы мог подумать, что у этой овечки такие остро заточенные коготки?! Такая может и тр*халась с этими мужиками на видео, а потом просто дело замяли и дудки. А что? Маркус ведь тоже не спроста так озверел, значит, были поводы не доверять. Вот и получила.

"Носовой платок"... Острячка гребанная! Лучше быть "носовым платком", чем рогатой дурой и грушей для битья. Думала - поглумится и опустить? А хрен тебе в рот, дрянь, чтоб ты подавилась, с*ка! Не ожидала такой поворотик, верно?"

Ким пьяно захохотала, падая с подоконника. Она долго каталась по полу, задыхаясь, смех вдруг резко сменился на слезы, и уже в следующую секунду девушка рыдала до отчаянных хрипов в горле. Боль была адской, она теснила грудь, сжимала ее терновыми путами, впиваясь шипами в нежную плоть гордости, пуская кровь по сердцу.

"Дура, Кимберли, какая же ты дура! - зашептало что-то голосом матери. - Чему ты радуешься? Тому что стала подстилкой на одну ночь? Или, может, тому, что добила женщину, которая пережила ужасную утрату? А ведь знаешь, как больно бьет предательство, не хуже ее знаешь и все равно не устояла, согрешила! И еще согрешишь, стоит только тебя пальцем поманить!"

Девушка замотала отрицательно головой, от чего сразу же затошнило. Она медленно поднялась, пытаясь сохранить равновесие. Ее штормило из стороны в сторону, а комната плыла перед глазами. Состояние было жуткое, хотелось сойти с карусели, что раскручивала ее, поворачивая то в сторону безумной злобы и ревности, то в сторону жалости к себе и безграничной боли и обиды. Самолюбие было убито, но не его женой и ее пафосными речами, все дело в нем. С нее-то что взять? Чертова истеричка, которой место в психушке. И не такое слышали, папочка мастер унижать, так что уже закаленные, а там где еще уязвимо, туда этой падле не добраться.

"Серьезно? А какого ж... ты воешь, будто тебя выпотрошили, как рыбу?"

Ким заткнула уши. Как же достал этот ироничный голосок совести или правды, какой-то такой херни в общем, которая так любит глумится над нами, не давая при этом никаких идей к решению проблемы. И вот спрашивается, за каким хером нужна эта сраная совесть-правда, коли от нее никакого выхлопа, кроме выноса мозгов? Наверно, чтобы не расслаблялись. Ведь мы - люди любим себя успокаивать, поворачивая ситуацию таким образом, что вдруг оказываемся в очень выгодной позиции, и проблема уже не кажется концом света, но это если объективность и совесть-правда давно почили в Бозе. В основном же, стоит только хоть немного попытаться забыть о реальности, как эта зараза тут же поднимает голову и портит всю малину, со словами: "Фиг тебе, дорогуша! Мечтай чувствовать себя охерительной с*чкой, трахнувшей до ломки нужного мужика и уделавшей его жену. Все как раз-таки наоборот!" Ким так и хотелось сказать: "Так дайте же помечтать-то, вашу мать!" Но хрен там. Остается только напиться до поросячьего визга, что, собственно, она и сделала, и ползать на карачках по квартире, убеждая себя, что все это неважно и закончилось, не успев начаться. Закончилось ли? Ответ на этот вопрос она получила спустя час, который провела, валяясь на полу, прожигая потолок стеклянным взглядом. Давящую пустоту заполнила трель телефона, Ким вздрогнула от неожиданности и закрыла глаза, собираясь проигнорировать нарушителя покоя, но кто-то был очень настойчив, и ей ничего не оставалось, кроме как доползти до телефона и ответить на звонок, едва выговаривая слова, заплетающимся языком. Но когда из динамиков послышался до боли знакомый голос, сердце ухнуло вниз, руки задрожали, а голос окончательно пропал.

Боже, ей это снится или она напилась до того, что у нее начались галлюцинации?!

- Скажи мне, что ты - это ты! - потребовала она, еле выговаривая слова, икая.

- Ты, что напилась? - грубо поинтересовался он.

- А тебе-то что?! - нагло воскликнула Ким, с усмешкой. Маркус неопределенно хмыкнул, а после заявил, повергая ее в шок:

- Собирайся, через час мы улетаем.

Ким посмотрела на телефон, пытаясь сообразить, не ослышалась ли она. В крови бурлил алкоголь, делая ее эмоциональной и безбашенной. Негодование захлестнуло, девушка возмущенно прошипела:

- А ты ничего не перепутал ? Двенадцать часов назад ты ушел от меня со словами о том, что между нами было - это ошибка, потом весь вечер делал вид, что меня не существует, а теперь звонишь и говоришь, что мы улетаем! За кого ты меня принимаешь? - перешла она на пьяный крик.

- О, только не надо драм, тебе же не восемнадцать, Кими! - снисходительно пропел он, вызывая у нее очередную волну ярости. Обида клокотала в горле, и она была готова кричать о ней. А Маркус продолжал спокойным голосом объяснять ей очевидные вещи, словно дуре. – Если бы я знал, что ты рассчитываешь на то, что я тут же брошусь за кольцом, то...

- Я не рассчитывала на это! - отрезала она.

- Неужели? Тогда какие претензии? Ты ведь понимаешь, я не могу взять и сразу же развестись. А если тебя обидел прием, то тебе не хуже меня известно, что у нас договоренность с твоим отцом. – отчеканил он. Ким втянула воздух, успокаиваясь.

Как, черт возьми, у него все просто!

Но ведь действительно просто. И правда, чего она вообще ждала? Это вполне нормально, что он так повел себя с утра. Изменить жене, которая в состоянии психического расстройства, - тот еще груз. И наверняка это его гложет, и он не может ее пока оставить, чтобы окончательно не травмировать.

- Не думаю, что это правильно. - отчаянно возразила она в последней попытке.

- Но ты ведь хочешь этого? - вкрадчиво прошептал он, словно змей-искуситель. А у нее не было и толики добродетели, чтобы сопротивляться, поэтому она выдохнула.

- Хочу.

- Тогда будь хорошей девочкой и не трать наше время. Обещаю, буду джентльменом.