– Ничем, – выдохнул он и, не удержавшись, слизал капельку воды с ее нижней губы.
А потом поцеловал, не сумев справиться с волной пламени, прокатившейся внутри.
Одновременно желая и ненавидя, пытаясь причинить боль и заглушить воспоминания о темной душе, ласкал ее язык, прикусывал губы, вынуждая ответить. Подхватив под ягодицы, усадил на стол, прижав к себе так близко и провокационно, что увидь кто эту сцену – отец или Самаэль, – его самого сослали бы в Аид на целую вечность.
Аида была восхитительно пьяна и возбуждена. Поцелуй выбил из колеи ее не меньше, чем его. С наслаждением, превращая грубую ласку в сладкую медленную пытку, он обхватил пальцами тонкую девичью шейку, чувствуя, как бьется ее сердце.
Ему и самому не хватало воздуха. Он уже целовал Аиду раньше, но никогда так откровенно и горячо. И долго. Бесконечно долго, словно понимая, что, возможно, этот поцелуй останется единственной монетой в копилке воспоминаний об этой девушке. О невозможной принцессе, которой ему нельзя было касаться, но перед которой было невозможно устоять.
Все кончилось так же быстро, как и случилось. Еще секунду назад кончиками пальцев он вел по контурам ее ключицы с твердым намерением продолжить ласку уже под дурацкой рубашкой, мешающей исследовать новое удовольствие. И вот щеку обжигает резкая боль от пощечины.
– Уберешься здесь? – как ни в чем не бывало спросила Аида, хотя ее грудь тяжело вздымалась, выдавая истинное состояние. – А то старший братик снова будет ругаться, что младшие намусорили.
Дэваль не стал препятствовать, когда Аида протиснулась мимо него к выходу. И на этот раз удержался, не коснулся ее, хотя в какой-то миг достаточно было протянуть руку и дотронуться до ее ладони. И кто знает, чем обернулось бы это касание. Его самообладание висело на волоске.
– Заслужил, – вдруг раздался голос.
Тень в дальнем углу кухни шевельнулась и обрела очертания Евы. Цокот лап показался ему неестественно громким.
– Может быть. – Дэваль пожал плечами.
– Но это того стоило?
– Сдашь нас отцу?
Арахна рассмеялась. Одним взмахом руки развеяла осколки несчастного графина и задумчиво посмотрела на мокрые следы на полу.
– В одном ты прав: однажды Аида станет Повелительницей. С Повелительницей придется дружить. А делать это куда проще, зная парочку ее маленьких грязных секретов…
Глава восьмая
– Я не буду больше дежурить с Дэвалем! – заявила я, едва сев в кровати.
Самаэль, зачем-то запершийся в мою комнату еще до рассвета, слегка опешил.
– Стесняюсь спросить, почему? Что вы опять не поделили?
– Ничего! – буркнула я. – Просто твой брат – эгоистичная сволочь.
– По-моему, идеальный напарник для тебя.
– Смешно. Но не эффективно. Ты можешь принести меня к Пределу в мешке, но придется дежурить третьим, потому что только так у тебя получится заставить меня находиться рядом с ним.
Самаэль хмыкнул, по-хозяйски уселся в кресло и взял с тарелки блинчик, поданный мне на завтрак.
– Интересное предложение, но я сегодня занят, веду жену в театр.
– У вас есть театр?
– Да, если бы ты чуть лучше изучила карту, то знала бы это.
– Так, а какие души отправляются служить в театр?
– Способные! Это хобби. У многих есть хобби, не только у душ. Кто-то играет в театре, ты вот отравляешь мою жизнь. Всякое бывает. Лучше скажи, что ты вчера устроила в баре?
Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, о чем он. Стычка с Олив почти стерлась из памяти, вытесненная ночной беседой с Дэвалем. Ну и еще немного похмельем. Употребление алкоголя, даже магического, вредит вашему здоровью. Даже если вы уже умерли.
– Олив меня достала.