Каждое слово дается с трудом. Последствия раны на ноге оказались хуже, чем представлялись изначально. К раздражающим нос ароматам рвоты, крови и грязи, прибавляется запах пота, который исходит от меня самой, платье хоть выжимай. Мне холодно и хочется спать.
Лекарь, должно быть, занят с той служанкой. Надеюсь, она жива. Дуреха, ну и зачем надо было травиться самой, еще ни к чему не приговорили, кто знает, вдруг ее заставили, травить князя она не по своей воле пришла. Ее показания необходимы. Хотя, капитан должен был позаботиться и об экономке, которая валялась в отключке снаружи. Чтобы не сбежала. Она -соучастница.
- Что, во имя проклятья, вообще тут произошло? – слышится бормотание Эрика.
Интересно, что, он думает, случилось? Считает, я просто с дурости подставилась?
Эрик предпринимает новую попытку подойти ко входу в клетку, но угрожающее рычание его снова останавливает.
- Ваша светлость! Леди Ниль… - бессильно зовет меня молодой человек.
Удивительно, что Арни не пытается выйти наружу. Дверь решетки распахнута настежь, почему же он так смиренно лежит рядом? Все еще не оклемался? Должно быть, так и есть.
- Я…немного отдохну, - веки слипаются, сидеть, держа спину ровно, теперь выше моих сил, верхняя часть корпуса заваливается кулем вбок и падает на пушистую теплую подушку. Откуда она тут взялась?
- Леди! – кричит помощник.
Арни обеспокоенно скулит. Обеспокоенно? Нет, это игра воображения.
Чудится топот чьих-то приближающихся ног вдали. Темнота застилает глаза, и я проваливаюсь в небытие.
«»»»
- …рассказать. Это просто вопиющая…
- Тихо, если он снова…
С трудом открываю глаза, и тут же лицо мое облизывает что-то горячее и влажное.
Хмурюсь, что это еще такое?
- Леди Ниль! Вы очнулись! – моя служанка Марта стоит на пороге. Чего она там делает, почему не заходит? Оставили девушку ждать, словно часового, когда я проснусь? Жестоко.
Больше никого в комнате нет.
Это моя спальня в замке. Знакомая кровать и убранство. Все это не было сном. Выдыхаю. На мгновение после пробуждения мне почудилось, что все было сном, в том числе и то, что я вернулась назад в родной мир к семье, которая еще не успела погибнуть по моей вине. К счастью, я снова Нильсина Глостер, и живу свою третью жизнь.
Должно быть, из клетки меня вынести было той еще загвоздкой. Князь никого к себе подпускать не желал.
Плечо и рука затекли. Мокрый нос утыкается в шею. Рядом с правым ухом доносится жалостливое поскуливание. Машинально левой рукой тянусь и чешу меховую макушку. Скулеж прекращается, меховая туша еще ближе - хотя куда уж тут - наваливается на мое слабое тело.
Марта опасливо держится у дверей, в ее серых глазах ужас и благоговение смешаны в причудливой эмоциональной палитре.
До меня начинает доходить восприятие окружающей действительности. Волк, страшный зверь, которой неизвестно сколько до моего появления в Розенхольме времени провел в малюсенькой для его габаритов клетке, теперь лежит рядом со мной и довольно фырчит, пока мои пальцы наглаживают его тяжелую, навалившуюся на другую мою руку, голову.
- Как…- хриплю я.
Карие глаза заглядывают мне в лицо, закрывая остальную комнату. Шероховатый язык снова облизывает щеку.
- Я позову…лекаря, - захлопнув за собой дверь Марта убегает.
Тишина.
Я глубоко вдыхаю, дается мне сие с трудом из-за навалившейся на половину моего ослабшего тела пушистой туши. Сил оттолкнуть его светлость у меня нет. Каждое движение вызывает в теле энергетический кризис.
Простыни пахнут хлопком. От меня больше не несет потом и рвотой. Тяну одеяло, чтобы осмотреть ногу. Вокруг лодыжки намотана плотная бинтовая повязка.
Князь кладет морду мне на живот и жалобно стреляет огромными глазами. «Прости» - читаю в них. Чувствует, звереныш, вину. Умный зверь.