— А чем по-вашему должны питаться вы? — практически выплюнула я с ноги распахивая дверь в кухню.
Вся троица тут же резко развернулась ко мне, и на их лицах возникли схожее выражение неприязни, словно они столкнулись с тараканом или дурно пахнущей мошкой.
— Иди наверх, Азалия, твой завтрак еще готовится, — высокомерно проговорила женщина и сложила руки на груди.
— Ты приказываешь мне? — усмехнулась я, прищурившись. Плеть затряслась рядом со мной, вся сгорая от нетерпения. — Я сейра Азалия Абенаж, признанная дочь эрцгерцога Абенаж. А ты, напомни-ка, из какой вообще дыры вылезла?
— Не смей! — прикрикнула на меня лея.
— Не повышай на меня голос, — дернула я подбородком и, мрачно усмехнувшись, со всей силы хлестнула ее плетью.
Женщина взвизгнула и дернулась, но от веревки было не увернуться. Она щелчком разрезала воздух и оставила кроваво-алый след на светлой одежде леи Ганно. Гувернантка зашипела и тут прижала ладонь к кровоточащей ране.
— Ты, дрянь, посмела ударить меня?! Чего вы стоите? Схватите ее!
Остолбеневший повар тут же пришел в себя и ринулся в мою сторону, я прищурилась и лишь слегка повела плетью, а она уже скрутила мужчину и отбросила его к стене. Послышался удар тяжелого тела, затем слабый стон, затем в комнате наступила тишина, в которой горничная и лея Ганно уставились на меня квадратными глазами.
Мозгов у них было немного, но их видимо хватило на то, чтобы понять, что я не шутила.
— Еще желающие? — вскинула я брови, переводя взгляд с одной женщины на другую. — Нет? Прекрасно.
Молча скручивая плеть, я подошла к одному из стульев, взобралась на него и сверху вниз посмотрела на присмиревших слуг.
— Сколько отец выделяет денег на мое содержание? — спросила я, глядя прямо в глаза лее Ганно.
Она злобно зыркнула в ответ и резко ответила:
— Ни медяка, он не…
Я сочувствующе поцокала языком и, замахнувшись, снова обрушила плеть на тело женщины. Та взвизгнула, я улыбнулась и подалась вперед.
— Сколько. Отец. Выделяет. Денег. На мое. Содержание? — раздельно проговорила я каждое слово в вопросе.
Горничная, глаза которой готовы были просто вывалиться из глазниц, взвизгнула:
— Десять тысяч золотых, сейра!
— Десять тысяч золотых, — повторила я.
На десять тысяч золотых можно было купить дом в столице. Как я и ожидала, Тайрон жадиной не был. Ему было немного плевать на своих детей, но он на них не скупился.
Я перекинула ногу на ногу и вновь посмотрела на лею Ганно.
— И куда же уходят мои десять тысяч золотых? Принесите мне бухгалтерские книги.
— Вот еще. Чего тебе их нести! Ты все равно ничего… — шипяще начала лея, но стоило мне замахнуться, как она тут же умолкла.
— Кажется, вы, ребята, не понимаете, в каком положении оказались, — усмехнулась я им и невинно подперла щечку кулаком. — На протяжении нескольких лет вы воровали у меня мое ежемесячное содержание. Если посчитать, то только за пять лет получится шестьсот тысяч золотых. Шестьсот тысяч золотых, — повторила я им. — Вы знаете, какое наказание следует за кражу в особо крупном размере?
Женщины переглянулись. Горничная поджалась, а вот гувернантка все еще надувалась от мнимого господства и вздергивала нос, словно даже не желала слушать бред восьмилетнего ребенка.
Я подалась ближе к ним и тихонечко, словно по секрету шепнула:
— Метка.
Тут даже лее Ганно не удалось сохранить хладнокровие. Она сначала странно дернулась, а потом неожиданно накинулась на меня, словно в попытках отобрать мою плеть. Но я среагировала быстрее, и вот кухню уже огласил новый женский вопль.
Быть может, я немного садистка, но он прозвучал, как музыка для моих ушей.