Бровь Ридриха дернулась.
— Отправишь ее на смерть? — спросил он, словно проверяя меня.
— Она посмела ударить меня, а еще кормит отвратительной едой и ворует у меня деньги, — я сложила руки на груди. — И из-за нее братик отказывается есть мое печенье. Поэтому я выбираю ее. Ты ведь не сказал, что это должен быть кто-то из темницы.
Юноша отвернулся, но я успела заметить, что он усмехнулся.
Да… Видимо, у нас с ним разные представления о милоте… Ох, уже эти злодеи…
— Демон не может кормиться тем, у кого нет метки. Поэтому сначала ты должна заставить ее оказаться здесь. И тогда мой демон сможет сожрать ее, — добил меня Ридрих.
Я подавила внутренний вопль. По-твоему, это то, что ты должен говорить восьмилетнему ребенку?!
Про то, что Малькут может съесть только помеченных преступников, я знала, собственно, именно поэтому и упомянула лею Ганно. В конце концов, женщину, какой бы козой она не была, я убивать не хотела. Вышвырнуть с позором, чтобы она потом больше никуда не смогла устроиться - да. Но не убивать.
Но какие он вообще цели ставит сестре? Добейся того, чтобы твоя няня оказалась за решеткой, и мы сможем ее убить - бу-га-га.
— Поняла, братик, — решительно кивнула я. — Я постараюсь.
Да, ни в жизнь!
После этого Ридрих потерял ко мне всякий интерес и указал на нового заключенного, а Малькут, облизываясь и чуть ли не капая голодной слюной, поспешил насладиться своим новым деликатесом.
Я смотрела в одну точку, стараясь не вздрагивать, когда человек начинал вопить.
Это преступники. Они делали с такими маленькими девочками, как Азалия, ужасные вещи. И подобная смерть - это еще легкая участь для них.
К тому моменту, как все прекратилось, у меня на голове появилось пара седых волосов, но я почти поверила в свою жестокую мантру. Почти.
Насытившись, Малькут начал становиться прозрачным, а потом темным дымком скользнул за спину к Ридриху и там видимо, и остался. А сам юноша молча развернулся и пошел к выходу.
— Братик, постой! — тут же воскликнула я и на дрожащих ногах бросилась за ним.
Казалось бы, этот кошмар уже почти закончился. Знакомая металическая дверь уже мелькала перед глазами, как вдруг меня резко дернули за руку, я больно впечаталась в прутья спиной, а к моей шее прижали что-то острое.
Я замерла, а сердце от испуга рвануло к горлу.
— Не рыпайся! — рыкнули прокуренным низким голосом позади меня. — Эй! Либо ты меня выпускаешь, либо можешь попрощаться со своей сестричкой!
Мои глаза стали просто квадратными, и очень не кстати я вспомнила, как брат практически вышвырнул меня из кареты перед школой. Какова вероятность, что в этот раз он меня спасет? Ноль, да ноль - вот какая.
Мамочка родная, я не хочу умирать!
В глупой надежде я нашла взглядом спину Ридриха, но тот даже бровью не повел, а продолжил идти к двери.
Стой! Не уходи!
— Б-братик… — пролепетала я в отчаянии.
— Молчи, сука! — рявкнул преступник, и я вскрикнула, почувствовав вспышку боли на нежной коже шеи.
Он поранил меня!
Страх неприятными волнами растекся по коже, и я зажмурила глаза. Неужели я так и умру? Сердце колотилось где-то в горле, а в груди все сжималось.
— Убожество, — бесцветно произнес Ридрих.
Во мне всю рухнуло. До боли зажмурившись, я уже окончательно попрощалась со своей жизнью, как вдруг услышала позади странный булькающий звук, а следом почувствовала, как захват на моей шее ослабевает.