— Какая же ты у нас все-таки красивая. Обряд помог вернуть всё на место.
— Так, стоп, что вернуть?
Бабушка и молчащий до этого Герман переглянулись.
— Ты ей не показал ещё?
— Нет.
— Безалаберный.
Бабушка достала зеркало из своей сумочки и протянула его мне. Увидев своё отражение, я чуть не выпустила зеркало из рук. На меня смотрела молодая и красивая девушка лет двадцати максимум, с густыми каштановыми волосами с небольшим рыжим отливом, голубыми очень яркими глазами, прямым носом и белой сияющей кожей. В свои тридцать я часто замечала морщины на коже, волосы потускнели, а глаза стали больше серыми, чем голубыми. Девушка из отражения — это я много лет назад. Сказать, что я просто потеряла дар речи, ничего не сказать.
— Это как? — Я спросила больше от шока, ни к кому конкретно не обращаясь, но мне единодушно ответили.
— Волшебная речка и молодильные яблоки. И присутствие Горыныча рядом творят чудеса.
Обряд был по всем правилам, избавил тебя от привязки и проблем с ней связанных. — Сказала бабушка.
— А молодость бонус чисто от меня. Молодильные яблоки дорого стоят, поверь мне. В твоём случае эффект навсегда. Не зря я так долго с заклинаниями мучился.
Дракон был доволен собой. Хотелось стереть его довольную ухмылку.
— Всё равно замуж за тебя я не пойду! — Сказала вроде уверенно, но золотые искры, полыхнувшие в зелёных глазах, заставляли усомниться в своём решении. На секунду даже захотелось упасть на колени и извиниться, почему-то непременно голой и извиняться далеко не словами.
Я впала в ступор. А перед глазами возникла картинка. Как я вхожу в кабинет, снимаю платье, остаюсь совершенно голой перед своим драконом. На окраине сознания трепыхается здравый смысл, который пытается мне сказать, что это неправильно. Но я продолжаю идти обнажённой к столу в кабинете. По телу бегут мурашки, походка плавная, бёдра покачиваются из стороны в сторону. Соски затвердели от холода.
Но я не могу остановиться и оторвать взгляд от мужчины, который сидит за столом в одних брюках с обнажённым торсом. Совершенно ничего не стесняясь, зелёные глаза смотрят на меня довольно, золотые искры манят. Он встаёт и подходит ко мне. Обнимает, от горячего тела меня словно пронзает током. Я не могу сопротивляться ему. Хотя пытаюсь себя остановить. Но продолжаю вести себя иначе. Кладу руки ему на плечи, глажу литые мышцы и призывно улыбаюсь, слегка облизывая губы. Он запускает руку в мои густые волосы, притягивает к себе ещё сильнее и грубо целует. Грубо, властно, даже немного больно, но мне это нравится, я пришла сюда извинятся и буду для него такой, как он хочет. Я покрываю поцелуями его шею, опускаясь всё ниже…
Наваждение спало, когда вмешалась бабушка.
— Ах ты, ящерица, зенки свои спрятал, пока я тебе их не выколола!
Я стояла как оглушенная, пока бабушка гоняла Германа по кабинету, кидая в него всё, что попадётся под руку.
Мне было очень жарко. И стыдно одновременно.
— Это что такое было? — Я едва выговорила это предложение. — Это их особенность, или ты думаешь, как они раньше девушек похищали?
Из противоположного угла кабинета раздалось возмущенное:
— Никого мы не похищали, они сами шли.
— Конечно, шли за обещанной иллюзией.
— Никто не жаловался!
— Если ты не замолчишь, я оторву тебе хвост.
Угроза, видимо, была действенной, потому что Герман замолчал. Хотя смотрел на меня и не испытывал ни капли раскаяния. Очевидно, он был очень собой доволен, а вот я нет. Горыныч теперь был для меня опасен. Я ещё не смирилась со своей вдруг возникшей молодостью, а уже почти замужем за мужчиной, который способен гипнотизировать. Не лучшие перспективы.
— Я не гипнотизирую, а создаю иллюзию в твоём сознании. Я не назвал бы это гипнозом, магия просто обнажает твои желания.
Он хотел ко мне подойти, но я отпрянула поближе к бабушке.
— В любом случае, я обещаю так не делать, если тебе неприятно.
— Не если, а "конечно".