— Зачем? — я обхватила себя руками, пытаясь отыскать хотя бы подобие точки опоры. — Зачем… всё это?
— Что именно?
— Да всё! Этот договор, эта свадьба! Мне до сих пор никто ничего не объяснил! У нас что, средневековье какое-то на дворе? Разве людей вот так замуж выпихивают, ничего у них не спросив?
Кажется, моя горячность его растормошила. Он снизошёл обернуться. Сумрачный взгляд полоснул по мне лезвием:
— В нашем мире, куда ты попала благодаря своему деду, возможно всё. Советую привыкать.
— Но я не желала никакого вашего мира! Когда дед меня отыскал, он ничего ведь не объяснил!
— Мне неинтересно выслушивать эти претензии. Они не по адресу.
В лицо будто ледяным снежком залепили. Будущий муж давал мне понять, что сочувствия от него не добиться.
— Вы-то зачем на подобное согласились? Совершенно же очевидно, что вы меня ненавидите!
— Какое громкое слово, — Уваров сложил на груди мощные руки и провёл по мне взглядом снизу-вверх. — Ненависть — сильное чувство. К тебе у меня нет никаких чувств. Ты — условие, которое я обязан был соблюсти.
— А не пойти бы вам с вашим условием подальше! — рявкнула я и вылетела из его кабинета.
Я пыталась сбежать пару раз. Без толку. Охранялся его особняк — будь здоров.
Дед на звонки отвечал через раз — из-за слабого сердца армия его личных врачей запрещала ему подолгу и часто общаться со мной. Но всё, что я от него слышала, это обещания, что всё наладится.
Мне казалось, я схожу с ума.
С Уваровым мы общались лишь по необходимости. И каждый наш разговор заканчивался одинаково — форменной склокой. Мы будто репетировали будущее бракосочетание, вместо клятв в вечной верности клявшись уничтожить друг друга ещё до того, как наступит день икс.
Лишённая всякой возможности изменить ситуацию, я выжидала и пыталась разобраться в происходящем, но беспощадную ясность в моё нынешнее и будущее положение внёс случай. Который мне доказал, что мой жених на ветер слова не бросал — я действительно была только пешкой в громадной, безразличной ко всему игре богачей.
Спустя пару недель после очередной перебранки я умчалась к себе, но через пару часов метаний по отведённым мне комнатам выбралась побродить по галерее.
Погружённая в свои мысли, сама не заметила, как забрела в ту часть особняка, где располагались личные комнаты его хозяина.
Двустворчатые двери спальни оказались распахнуты настежь — я лишь поэтому и увидела то, что увидела.
Мой будущий муж ни в чём себе не отказывал за две недели до нашего с ним бракосочетания. Особенно в том, что касалось плотских утех…
Мало было мне унижений. В довесок, липовая невеста, получи ещё и вот это.
Я не помнила, как оказалась внутри. Но ярость меня пожирала, и опомнилась я только когда обнажённый по пояс Уваров сгрёб меня в охапку и оттащил к дверям. Кажется, я пыталась вцепиться в волосы его рыжеволосой подружке, только бы стереть с её лица наглую ухмылку.
— Кто эта истеричка, Глеб? — хихикала она. — Та самая? Твоя будущая благоверная?
Какое-то время я молча билась в его руках, наконец-таки вывернулась из его хватки и прорычала:
— Ненавижу тебя. Ненавижу!
Замахнулась, но он перехватил мою руку, дёрнул меня на себя.
— Поверь, это взаимно, — в чёрных глазах моего жениха стыла ярость.
Сейчас девица в его постели взирала на нас с недоумением. Рассмотреть я её как следует не смогла — слёзы застлали глаза.
— Я же… я же твоя невеста…
— Ты не моя невеста, — прорычал он, напоминая. — Ты — приложение к договору