Рия же незаметно для неё оценила ауру незнакомки. Потянулась к девушке магически, что было так доступно чувствительной водной стихии.
Ничего. Леди Стеф не была магически одарённой.
Боевой маг ничем не выдала мыслительную заминку, зная, что внешне всё так же выглядит сосредоточенной и спокойной.
Алеминрия всегда доверяла своей тщательно выученной интуиции. И сейчас та объяснимо заинтересовалась.
***
Когда Миркелий подошёл к переговорной, его встретил всё тот же Дамиан, так и не вернувшийся к делегации. Огненный паршивец лениво присел на широкий подоконник напротив двери, с оскорбительно-скучающим взглядом выслушивая что-то от Ринмеаля.
Наследник империи Темных бесцельно скользнул по ним чёрными миндалевидными глазами, медленно и задумчиво остановившись рядом. Снял с себя придворную маску наследного демона, бросил к приятельским, что лежали на этом же подоконнике.
— Я предложил нашим оппонентам небольшой перерыв, думаю, Тенги как раз скрасит ближайшие полчаса, — протянул лорд-демон Саллиатрий, глянув на преемника императора. — Все нормально?
Тот безразлично кивнул. Мысли так и не возвращались в привычное русло жизни, более того, он и не желал сейчас думать о чем-то другом.
— Закончите без меня?
Ринмеаль изумлённо вздёрнул и без того высоко посаженные брови. И это сказал кронпринц? Такого раньше не наблюдалось. Демон земляного домена непонимающе глянул на Дамиана, после снова перевёл взгляд на Миркелия.
— Ты чего?
Мужчина не ответил.
Дамиан впервые за все время разговора повернулся к другу. Внимательно окинул его взглядом, медленно оценивая чужое выражение лица. А после вдруг, очевидно, вспоминая некие свои терзания, на мгновение задумался. Чёрные глаза метнулись в сторону коридора, не без изумления снова натыкаясь на побратима.
— Неужели… — Протянул недоверчиво, будто бы сомневаясь. — Хочешь сказать, что та девчонка…
Напряженное молчание послужило более, чем исчерпывающим ответом.
Ринмеаль быстро смекнул, уже немного по-другому глядя на друзей. Непонимающе качнул головой:
— Любопытно. И кого же вы оба встретили только что?
Миркелий не ответил, лишь поднёс к глазам ладонь, массируя веки. Да, друзьям следовало бы сказать.
Дамиан же в прямом смысле громко и крайне нагло расхохотался, задрав подбородок кверху. Воздух даже пропитался столь заразительной насмешкой огненного демона.
— О, спасибо тебе, вселенная! — Откровенно издеваясь, он развёл руками. Спрыгнул с широкого подоконника, засунув руки в карманы. И встал напротив Миркелия. — Какая удача, не мне одному теперь это расхлебывать. Так тебе и надо, императорский отпрыск!
— Мир, ты встретил пару? — Решил окончательно удостовериться Ринмеаль. — Действительно? Если это так… Что ж, поздравляю.
— О, я тоже тебя поздравляю, — с напускной доброжелательностью протянул Дамиан. Чёрные суженные глаза поблёскивали тысячей хитрых бесенят. — Поздравляю, друг, теперь ты по уши в дерьме.
Ринмеаль неосознанно закатил глаза на эту реплику. Тот заметил пренебрежительный жест.
— Нет-нет, давай лучше сразу ему скажем, — ирония так и сочилась. Наследник Дархэнаатра легко ткнул ему кулаком в атлетичную грудь, прямо по металлической пластине костюма. Ухмыльнулся, с глумлением изобразив понимание, а после коротко пожал плечами. — Если ты думаешь, что всё будет легко и приятно, то ты ещё никогда так не ошибался. Это непонятно, мучительно и жестоко. Потому что ваша гребанная любовь — не цветочная клумба. Это, мать вашу, целая и ничем не затыкаемая дыра изнутри. Дыра, в которую ты будешь хотеть падать и падать.
Миркелий спокойно, хладнокровно, даже размеренно смотрел на него.
— Я не ты, Дамиан. Я в жизни не сделаю того, что позволил себе совершить ты.
— О, не беспокойся, мой лучший и хитроумный друг, — хмыкнул тот. — Ты совершишь свои ошибки. И для твоих отношений они будут одинаково фатальны.
— Неужели я всё же слышу в твоём голосе сожаление о том, что ты обрёл свою единственную пару?
— Как она бы и ответила сама — нет, слушай внимательнее, — криво усмехнулся Дамиан. — Сам знаешь, что я борюсь за свой исход. Вкус обладания ни с чем не сравнить. Но сейчас не совет моральных притязаний, лишь предупреждение. Это больно, Мир. Это больно, страшно и тягостно, когда твоя жизнь и душа тебе больше не принадлежат.